— Есть ли у нас возможность пробраться в Сидион тайком? — перебил его Нейл. — Ведь если мы устроим заваруху на подлете, то он может и девушку уничтожить. Вот чего избежать хотелось бы!
— Нам надо разделиться! — твердо изрек Гейрт. — Мы с Юдейром пойдем к боссу, ведь Юд на него официально работает и в случае чего прикроет меня. Остальные будут отвлекать внимание на себя.
— Так мы убиваем Сидмона или спасаем девушку?
— В первую очередь девушку, — решительно проговорил Гейрт. — Что делать с боссом решим на месте, в любом случае, сначала было слово, может быть, он согласится на наши условия. Юд, ты со мной?
— Да уж, куда мне отвертеться, — свредничал тот. — Ладно, на крайняк скажем, что мы пришли с миром и все такое. Ты должен быть готов к тому, что Сид начнет шантажировать тебя, ведь у него девушка. Если ты добровольно откажешься от Ситука, за вашу с девицей жизнь я не дам ни копейки.
Парни разошлись готовиться к операции, а Гейрт внимательно смотрел на давнего друга и понимал, что он прав. Информация о том, что предки Кинни, возможно, выходцы с Ситука, обескуражила его. Получается, он владел планетой, которая принадлежала ей по праву рождения. Странно это все…
— Я не собираюсь идти у него на поводу.
— Слушай внимательно. Есть у Сида одна фишка. Он предложит тебе сыграть и даст на выбор две таблетки. Одну он съедает сам, а вторая предназначается тебе. Одна из таблеток отравлена. Так вот, это обман. Отравлены обе таблетки, только свою он кладет в специальный защечный мешочек. Если тебе удастся сделать вид, что ты проглотил таблетку, а потом, когда Сид расслабится, сделай так, чтобы он ее проглотил.
— Зачем ему это? — изумился Гейрт. — Ведь он может просто убить меня, потом Кинни и прибрать к рукам мою планету… Или шантажом…
— Может. Но он любит чувствовать себя богом. Да и потом не будет к нему вопросов, ведь ты добровольно согласишься на его условия. В его интересах обыграть все так, чтобы сделка выглядела максимально «чистой». Он частенько проворачивает подобное.
— А ты, стало быть, хочешь, чтобы он сам погорел на своих манипуляциях?
— Эту шайку давно уже надо было разогнать, — холодно прищурился Юдейр. — Существует поверье, что мы, коллекторы, просто контроллеры за популяцией, что-то типа естественной энтропии… Но на самом деле чушь это все. Просто Сид зажрался и почувствовал себя вершителем.
— Юдейр, мне кажется ты знаешь больше, чем говоришь. Может, поведаешь мне?
— Сидмон последнее время строит планы, сильно выходящие за рамки простого бизнеса. Он метит в межгалактический совет, и если он туда проберется, его уже ничто не остановит. Он будет выжигать, вымораживать и истреблять целые планеты, и если сейчас он еще чего-то боится, то дальше… Будет хуже. Это надо прекратить, Гейрт.
— О, круто, а тут я подвернулся со своей девицей. А что помешает тебе, встав на место Сида, прибрать к рукам его бизнес?
— Я не кровавый тиран, — усмехнулся Юдейр, — и я не хочу строить бизнес на костях, когда в этом нет необходимости. Я прожил на Земле год, прежде чем понял это. И есть еще одно. Я лично знал короля Ситука. Равно как и Сидмон. То, что воротила совершил с планетой, и то, как он обошелся с людьми на ней, опьянило его, теперь жажда крови и наживы будет гореть в нем вечно. На Ситуке можно было собирать неограниченное количество онгхуса безо всяких убийств, но Сид предпочел всех убить… Поговаривают, что король Ситука отправил свою дочь на Землю, чтобы уберечь от печального конца, который, как он предвидел, рано или поздно наступит… Так что делай выводы, Гейрт!
— Ты думаешь, Кинни оттуда?
— Я тебе больше скажу, я думаю, Кинни — это и есть дочь короля Ситука. Ее способности лежат далеко за гранью обычных землян, да еще если предположить, что информация о колонизации правда, то все сходится…
— Думаешь, Сидмон знает это? Ну… про Кинни?
— Он знает особенности выходцев с Ситука. Знает, что у короля была дочь. Сложить два и два будет несложно, может быть, именно поэтому он до сих пор не убил ее. Возможно, он через нее хочет завладеть планетой… Кто знает, ясно только одно, нам надо торопиться, Гейрт.
В заточении
Небытие отпускало из себя медленно-медленно, тягуче, превращаясь в довольно светлое пространство, бьющее под закрытые глаза ярким светом. Кинни зажмурилась и решила, что лучше притвориться, что все еще без сознания. Как же ей было плохо, словами не передать. Невозможно плохо и больно. Боль вплелась ей под ребра колючим ежом и тоскливо ныла на сотни мученических голосов.