— Так радуйся, начальник!
— Я и радуюсь, — ответил Богин неопределенно. И растерянно улыбнулся…
26
«Дорогой Андрей свет Петрович!
Спасибо тебе за письмо и заботу о человеке. И лекарства получил. Очень мил моему сердцу сустак, очень он способствует… Одновременно и коленопреклоненно прошу прощения за столь поздний ответ и позднюю благодарность. Все никак не сесть было за письмо: и не потому, что не хотел, а потому, что не мог. Я у тебя в долгу, но не будем считаться. На два твоих письма отвечаю одним — зато обещаю, что оно будет длинным: пользуясь свободным вечером, отвечу на все твои вопросы по порядку.
Итак, во-первых: поздравляю с новым назначением. Обожаю номенклатурных друзей!..
Во-вторых: чувствую себя пристойно. Вполне. А теперь под долговременной охраной заморского сустака и интенсаина мне даже и сам циклон не страшен. Тем более что…
В-третьих: лето кончилось, а осень у нас настоящая, азиатская. Теплая, благостная пора. Самое лучшее время для строителей, которым, увы, как всегда, к концу года не хватает десяти дней и приходится наращивать темпы. Эта благостная пора совпадает с периодом, называемым плохим словом «аврал», который направлен на выполнение недостающих процентов месячного, квартального и годового планов.
В такие моменты мы, руководители, волей-неволей становимся спасателями, авральщиками. Бывалые люди утешают меня — это, мол, неизбежная фаза для каждой стройки, постоянное ритмичное производство в наших условиях пока практически невозможно: слишком много специфических трудностей — пустыня, отдаленность, смежники и поставщики по всей стране, черт и дьявол…
Я — протестую, ибо порой этой спецификой хотят прикрыть и неорганизованность, и леность мысли, и безалаберность. Но!.. Но подходит конец месяца — то один объект, то другой начинает лихорадить по самым разным причинам. Остаются считанные дни, не хватает каких-то считанных процентов, а то и десятых долей процентов. И пошло-поехало! План, план! Невыполнение его — это не только материальный, но и моральный фактор, оно ослабляет сплоченность, боевитость коллектива.
Сегодня же имел очередную беседу с Богиным: как налаживать ритмичность, хотя бы стремиться к ней? Неужели жать на одну педаль, на энтузиазм? Во имя пяти десятых процента плана призывать людей к подвигу? И требовать от них этот подвиг постоянно? Ведь часто этот подвиг — плата за ошибки, просчеты и непредусмотрительность руководства, за наши ошибки… Задумался начальник. Начал было свою любимую песнь: твердое руководство, гибкость и современность лозунгов, которые мы должны выдвигать. А в конце концов плечами пожал: «А что ты предлагаешь?» Я ему говорю: «Задача руководства, вероятно, не только в том, чтобы оперативно реагировать на все и всяческие прорывы, ЧП, срывы плана и тому подобное, но и как-то предвидеть возможность их возникновения, предвидеть и учитывать в повседневной деятельности. Своей и своих подчиненных, снизу доверху». — «Скрытые резервы?» — «Скрытые резервы. И плюс мысль, инициатива на местах. Пусть не одни мы с тобой, пусть все об этом думают, о нашем завтрашнем дне…» Почти согласился, но, разумеется, и виду не показал.
Богин есть Богин. Он ястреб, он экстремист — это я понял отчетливо. Накинь на него узду — он сразу же перестанет быть Богиным. Но ведь и стройке во многом от этого будет хуже, представь себе. И это я понял… Верность идее, делу, избранному пути (и своему месту на этом избранном пути, конечно) сильнее его характера. Он ведь по натуре нормальный человек: добрый, и отзывчивый, и любящий, вероятно… Но характер тут не главное. Характер подчинен цели, по которой он выверяется; и предельный диалектизм, и своеобразное соотношение добро — зло, которое трактуется им не нравственно, а лишь прагматически, выверяется опять-таки лишь с точки зрения ценности, необходимости Идее и Делу. Отсюда и его настрой, постоянная заряженность и целеустремленность (устремленность к цели!). Это хорошо, правда? Но отсюда и некоторая «сверхчеловечность», которая, по его мнению, дает ему право переступать при нужде (нужде с его, богинской, точки зрения) и через людей, и через постановления, и даже через неугодные ему обстоятельства.
Вот с этим мне и приходится воевать. За него, Богина. За человеческое отношение к людям. Ведь отношение к людям и есть самое главное в моей партийной работе…
Здесь и результаты наглядны, очевидны, что ли.
А что значит работать с человеком? — спросишь ты. Я и себя об этом часто спрашиваю. И вот что сложилось в убеждение: работать с человеком (любым, независимо от поста, который он занимает) это, по-первых, знать его хорошо; во-вторых, стремиться всегда оказать ему помощь, сделать добро, наставить на путь истинный. Настоящий человек по природе добр. И добро, оказываемое человеку, никогда не должно противоречить интересам, устремлениям целого коллектива, той массы, которую мы с тобой и призваны зажигать, мобилизовывать и вести.