— Здорово как! — восхитился мальчик. И без всякого перехода, поистине с детской непосредственностью спросил: — А правда, вы моим папой стать хотите? Правда это, дядя Глеб?
— Как тебе ответить, Антон? — Глеб словно споткнулся. — Я очень люблю твою маму. И бабушку. Но я не могу ведь так просто стать твоим отцом, правда? Ты ведь не маленький… Зато мы можем стать настоящими друзьями. Настоящими и верными.
— Я буду стараться, — серьезно сказал мальчуган.
— А потом, когда мы сдружимся, ты сможешь, если захочешь, назвать меня отцом, а я тебя — сыном. У меня никогда еще не было сына, и я очень хотел бы называть тебя сыном. Ты понимаешь?
— Да. А почему вы старый уже, а у вас не было своего сына? — безжалостно спросил Антон.
— Так случилось, мальчик. Моя жена давно умерла. Она погибла, утонула на Памире, в горной речке. У нас не было детей. И жены другой у меня больше не было.
— И мама станет вам другой женой?
— Я очень хочу этого. И мама хочет, и бабушка.
— А когда у вас с мамой родится новый ребенок, ваш? Разве такое не может случиться?
— Может, вероятно… Но почему тебя это волнует?
— Кем же я тогда буду? Вам и маме?
— Как кем? — в первый момент не понял Базанов. — Все равно сыном.
— И фамилия у меня будет Базанов? Или останется старая, Морозов? А у него будет Базанов? Какие же мы братья — никто не поверит.
— Какую ты захочешь, такая, и будет фамилия. Мы это не обсуждали еще.
— Но вы еще ничего не обсуждали, выходит?
— Вот что! — живо воскликнул Глеб. — Давай вечером соберемся и все обсудим, во всем разберемся сообща — я и мама, ты и бабушка. Идет?
— Я не знаю, дядя Глеб, — сказал мальчуган погрустневшим голосом. — Приходите…
34
Девятиэтажный дом, построенный яковлевцами методом подряда, готовили к сдаче торжественно. Собралось много народа: государственная приемочная комиссия, представители общественности, строители из других СМУ. Еще бы! Первый девятиэтажный хозрасчетный дом в Солнечном и во всей Средней Азии. Экзамен держали не только каменщики, монтажники, отделочники, сантехники, электрики и установщики лифтов, экзаменовались и архитекторы.
Богин позвонил Базанову, пригласил его «сообща погулять по девятиэтажному», и они поехали на площадку. Внизу встретили Полуднякова, приехавшего недавно из областного центра с рекомендацией Лазиза Сафарова и назначенного начальником маттехснабжения. Он только что спустился и беседовал с прорабом, парторгом СМУ Сладковым и Яковлевым, бригадиром.
— Ну, навалилось на вас начальство! — пожимая всем руки, констатировал Богин. — Как твой обход, Анатолий Михайлович? Уложатся они к сроку? Не сорвут нам торжество?
Полудняков дипломатично промолчал, предоставляя возможность ответить бригадиру. И Яковлев ответил, что уложатся, обязательно уложатся, теперь — без сомнения.
— С комиссией пойдут рабочие из других СМУ, — предупредил Базанов. — Пусть глядят и учатся.
— А нам что? — хмыкнул Яковлев. — Пусть учатся на здоровье, язви их!
— Главное, качество, — уже весело сказал Богин. — Чтоб качество не страдало, было высоким. — И приказал: — Вы делами занимайтесь. Нас сопровождать не надо. Мы с парторгом сами ходить и смотреть умеем. Кто там у вас командует, Яковлев?
— Отделочник Фесенко, — сказал бригадир.
— Пошли, Семеныч, — приказал Богин. Он шагнул в парадную, вызвал лифт. Кабина тут же подошла — была невысоко, видно, — и дверцы бесшумно растворились. Богин нажал кнопку девятого этажа, и они поехали. — Ничего, а? — сказал он, довольный. — Добро, если все так отделали. Давай присматривайся повнимательней.
— Помнишь, говорил: закончим девятиэтажный, Инну привезу? Дал телеграмму или сам навстречу поедешь?
— Нет еще.
— Чего ж так?
— Инна уже выехала. А здесь все распределено. Поживем пока на старом месте.