В тот вечер я немало выпил, и потому теперь, когда я наконец-то разговорился, словесный поток лился неудержимо. Но на лице Моллера не дрогнул ни один мускул. Его немигающие синие глаза таращились на меня с прежней проницательной настороженностью.
— Кто вам это сказал, доктор?
— Спросите любого — все знают.
Он самодовольно ухмыльнулся:
— И вы думаете, что я его найду на старой военной базе.
— Да.
— Вы его там видели, доктор?
— Нет, не видел. Но я знаю: он там.
— Откуда же вы знаете?
— Я не могу этого объяснить, господин комендант. Но я знаю.
— Господин полковник, — вполголоса поправил он меня.
Осознав, что сболтнул лишнее, я смутился. Было ясно: мое сообщение его не заинтересовало. Он поехал вслед за мной из любопытства, но теперь пришел к выводу: я всего лишь псих и мои слова не стоит брать в расчет.
Я сказал:
— Вы туда съездите?
— Может быть.
— И еще одна вещь…
— Ja?
— Возможно, там находится женщина. С ними. Пожалуйста, не причиняйте ей вреда. Она совершенно ни при чем.
— Женщина?
— Она с мужчиной, который ездит на белом автомобиле.
Неотрывно глядя на меня, он кивнул, но даже сквозь непробиваемый лед его глаз чувствовалось презрение. Он раскаивался, что покинул теплый бар ради безумного разговора на автостоянке.
Он повернул ключ зажигания. Я схватил его за руку:
— Все так и есть. Езжайте — увидите сами.
— Бригадный Генерал мертв. Нет тут никаких бригадных, кроме меня, — через несколько лет, доктор, я стану Генералом.
— Он не умер! — вскрикнул я и придвинулся к нему.
Мной руководила сила, заключенная в моих тайнах. Еще немного, и я вывалил бы на него все, что знал. Но внезапно его рука выскользнула из моих пальцев, он нажал на газ, и джип умчался прочь. Наглотавшись сухой пыли, я замер посреди стоянки. Провожал взглядом габаритные огни, пока они не растворились в сумраке.
Возможно, он прав. Я так взбудоражен, что уже ни в чем не могу быть уверен — даже в том, что вчера я действительно побывал на базе. Наверно, мне подсознательно хочется населить базу призраками. Наверно, мне необходимо верить в Бригадного Генерала, в человека, к чьей груди пришпилено его прошлое, тихо позвякивающее при каждом движении. В Бригадного Генерала, который по ночам ухаживает за своими цветами. В Бригадного Генерала, который пустит мои кости на удобрение для этих цветов.
XVI
Техого объявился на следующий день. Случилось это без меня. Под вечер я отправился в деревню около исчезнувшей хибарки — справиться, нет ли известий о Марии. Но никто ничего не знал. Расстроенный, я не сразу поехал назад, а прокатился до самого эскарпа. В больницу я вернулся вечером, уже в темноте. Главный корпус сиял всеми огнями. В окнах мелькали силуэты людей.
Я поспешил внутрь. Ординаторская была пуста. Из соседнего помещения — операционной — слышался гомон. Я ринулся туда. Мне навстречу в коридор высыпали все: доктор Нгема, Сантандеры, Лоуренс.
Никто не сказал мне ни слова. Все ошалело метались, обеспокоенные какой-то проблемой. Но вскоре суета прекратилась. Сантандеры о чем-то между собой затараторили по-испански, доктор Нгема села за стол в ординаторской и начала заполнять какие-то бумаги. Только Лоуренс за компанию со мной еще несколько минут дрейфовал в жутковатом вакууме коридора.
— Что происходит? — спросил он меня.
— А я надеялся, вы мне объясните.
— Ума не приложу. Ничего не понимаю.
— Но что случилось-то?
— Он там. Пулевое ранение в грудь. Сомневаюсь, что выкарабкается. Доктор Нгема попыталась сделать операцию, но пуля засела слишком близко к легким. Я считаю…
— Кто «он»? О ком вы говорите?
Он изумленно уставился на меня, точно на единственный элемент таинственности во всей этой истории.
— Техого, — произнес он наконец. — Где вас носило?
Даже после слов Лоуренса я не смекнул, что к чему. Точнее, смекнул не сразу.
Я ринулся в операционную. Посреди комнаты, освещенный синим кладбищенским светом ночника, прикрытый по пояс простыней, лежал на спине Техого. Он был подключен к аппарату искусственного дыхания, из руки торчала трубка внутривенной капельницы. Его торс был полностью обнажен, если не считать бинтов и компрессов. Наклонившись к нему, я увидел, что щеки у него запали, словно у мертвеца.
Вернувшись в коридор, я спросил у Лоуренса:
— Кто его привез?
— Тот, другой. Его приятель. Если я не обознался.
— Если вы не обознались?
— Я не присматривался. Не успел моргнуть…