Каменский Анатолий Павлович
Добрый принц
Анатолий Каменский
Добрый принц
I.
Письмо было странное.
"Дружище доктор! Сегодня сочельник, на улицах бестолковая суета, в квартире скука, на душе тоска, похожая на смерть. Я с утра приказал своему лакею известить по телефону всех моих родственников и знакомых, что вечером ни елки, ни приема у меня не будет. Будет, впрочем, и то и другое, но вы, именно вы, должны прийти мне на помощь. Помните, мы как-то рассуждали с вами на вечно-юную тему о границах нормального и ненормального. Я хочу кое-что доказать вам, ученому человеку. Понимаете, хочу проделать маленький опыт, Привезите небольшую компанию по возможности самых интересных больных, т. е. самых оригинальных или самых несчастных, по вашему выбору. Только скажите мне по телефону, что им можно -- какое вино, какой ужин? Кажется, все они очень любят сласти? Кроме того, они наверное, по общему правилу, простодушны, как дети. Значит и елку им надо устроить самую что ни на есть детскую. Хотите я пришлю за вами два своих автомобиля? Ну, да об этом обо всем по телефону; главное, не смотрите на мою просьбу, как на каприз скучающего, праздного пресыщенного человека. А может быть, это и каприз, не все ли равно? Мы ведь с вами умные люди...
Жму вашу руку Вольф".
Прочитав письмо, Подкопаев, старший врач известной психиатрической лечебницы, некоторое время пребывал в задумчивости. Потом он улыбнулся и подошел к телефону.
II.
Чем меньше оставалось времени до приезда гостей, тем больше Вольф -- обычно хладнокровный -- испытывал какую-то жуткую и в то же время радостную тревогу. Явятся заведомо-ненормальные, неизлечимо-больные люди и чтобы там ни говорилось иногда ради обывательского парадокса, о нехватающем в каждом из нас винтике, но общество людей с настоящим, длящимся, разрушительным мозговым процессом, просто-напросто -- компания сумасшедших, его очень интриговало. Интриговали самые простые вещи. Вот он встретит их в передней и увидит, как они начнут раскутывать головы, снимать шубы. Какие у них будут лица, глаза, голоса, какой взять с ними тон? Насчет тона он думал больше всего и это представлялось ему самым важным и самым интересным во всей сегодняшней затее. Конечно, ничего не может быть свободнее и проще разговора с сумасшедшим человеком, и, пожалуй, только с сумасшедшим, и можно договориться совсем вплотную до какого угодно конца. Но удастся ли это сегодня и разрешит ли это доктор, вне больничных стен, в неожиданной и новой для больных обстановке? По телефону Вольф был предупрежден, что всего приедет не больше четырех-пяти человек, что доктор ничего не имеет против вина и против легкого ужина, и что в общем он разделяет взгляд Вольфа на душевнобольных, как на взрослых детей. Поэтому и елка должна быть попестрее и хорошо бы заготовить всем в подарок настоящие детские игрушки.
Все это и было заготовлено Вольфом. По всей квартире роскошно и влажно пахло стоявшей в гостиной елкой. По соседству, в столовой, был накрыт для ужина уютный овальный стол, а в кабинете в разных углах на маленьких столиках стояли бутылки хорошего, старого вина -- венгерского, токайского, малаги, вазочки с конфектами, дорогие сигары, душистые английские папиросы.
III.
Ровно в 8 часов в квартиру Вольфа, кроме доктора Подкопаева и знакомого Вольфу младшего врача, вошло четверо самых обыкновенных прилично одетых людей -- трое мужчин и одна женщина. Одному из мужчин что-то очень смешное рассказали по дороге, потому что, раздеваясь в передней и проходя в гостиную, где стоял Вольф, он не мог подавить смеха, и хохотал, слегка придерживаясь за живот, точно боясь опуститься на пол. И его молодое розовое лицо с юношеской окладистой бородкой было в капельках пота и слезы текли из глаз, очевидно, от неудержимого смеха. За ним осторожно, точно на цыпочках, следовал высокий блондин с необыкновенно мягкими, пушистыми волосами и лицом, как у Шопена, затем невысокий старик еврейского типа с широкой веерообразной бородой и, наконец, молодая бледная, очень красивая и стройная женщина с черными глазами, ласково смотревшими сквозь золотой лорнет. Шли они все с необыкновенно доверчивым видом, как в знакомую квартиру, и поздоровались с Вольфом совсем по-приятельски, точно виделись с ним раньше десятки раз.
-- Милости прошу, господа, -- говорил Вольф, стоя у елки, и, незаметно нажав маленький выключатель, вдруг осветил ее сверху до низу бесчисленными разноцветными огоньками.