— А ведь тогда Вы были ненамного младше нашего подозреваемого. Подумать только, прошло чуть больше двадцати лет, а Вы все такой же, — удивленно заметила помощница судьи.
— Да нет, Лина Григорьевна, я изменился, — задумчиво произнес прокурор.
— Разве что стали более благосклонны к моим протоколам, — не упуская случая, Лина Григорьевна снова по-доброму уколола прокурора.
— Не сносить мне теперь головы, — пошутил прокурор.
— Конечно, я же Кармина, — рассмеялась помощница.
— Как сын? Все музицирует? — поинтересовался прокурор.
— Да, гастроли, гастроли… Лучше бы подарил мне внука. Мне же уже не шестнадцать, могу не дождаться, — запричитала помощница.
— Ну, что Вы, какие Ваши годы. Как в том фильме «Вот смотрю я на вас и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!7» — попытался развеселить помощницу прокурор.
— «Вова, в следующий раз — быстро не женись!8» — процитировала другую картину Лина Григорьевна.
Старые знакомые от души посмеялись и вошли в зал суда.
Помощница судьи заняла свое место и приготовилась ассистировать судье. Лина Григорьевна, судья и прокурор были ровесниками, разменявшими в наступившем году шестой десяток. В ничем не примечательной внешности Лины Григорьевны каждый находил что-то свое, родное — соседку по парте, добрую тетушку или старшую сестру, с которой можно было поделиться самым сокровенным. Она всегда находила время выслушать каждого, провести а-ля сеанс психотерапии, и при этом мало требовала взамен. Ей было достаточно благодарной улыбки и иногда небольшого внимания к себе. Скромная, мудрая, непритязательная женщина, так и не нашедшая женского счастья, отдала всю себя профессии. Одна отдушина — сын. Лина Григорьевна не смогла всецело посвятить себя своему отпрыску, зарабатывая на жизнь, чтобы ее мальчик всегда был сытым и довольным. Благо, он унаследовал от отца талант— Ромин голос заставлял аплодировать стоя любого музыкального критика. Но как бы ни старалась Лина Григорьевна, отцовские пороки также не прошли мимо брошенного им сына. К двадцати девяти годам Рома ни на йоту не приблизился к желанию остепениться и оставить разгульную жизнь в прошлом. Лина Григорьевна уже сбилась со счета Роминых подружек и постепенно теряла надежду на то, что она когда-нибудь снова будет напевать колыбельную.
Как бы то ни было, любимая работа не давала Лине Григорьевне скучать. Начиналось очередное слушание, и Лина Григорьевна была наготове фиксировать хронологию битвы двух непримиримых сторон одной медали.
— Лина Григорьевна, позовите первого свидетеля, — попросил судья.
В зал суда, будто вожак прайда, вошел статный молодой человек. Лидерские амбиции, чувство собственного достоинства и самоуверенность резко ударили в нос запахом ничем неприкрытого нарциссизма.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил прокурор.
— Кротов Марк Эдуардович, тридцать лет, — отрапортовал свидетель.
— Кем Вам приходится подсудимый? — обвинение начало свою линию допроса по запланированному сценарию.
— Трудно сказать. Раньше я считал его лучшим другом, но вряд ли кто-то захочет иметь общие дела со спекулянтом, — коротко ответил свидетель.
— Не совсем понятно, поясните суду, что Вы хотите этим сказать, — прокурор процитировал заранее написанную реплику.
— В институте мы были не разлей вода несмотря на то, что, по сути, мы были конкурентами — как на сессиях, так и, возможно, в будущей профессии. Мы относились к этому спокойно. Вероятность реального противостояния сводилась к нулю. Плюс к этому мы дали друг другу клятвы — никогда не делить женщину, работу и деньги, — продолжил свидетель.
— И что же случилось потом? — спросил прокурор.
— На зимних каникулах последнего курса мы с Костей поехали на горнолыжный курорт Эльбруса. Это была наша добрая традиция — перед сессией задействовать весь свой запас адреналина, чтобы экзамены прошли незаметно. Во время очередного подъема мы услышали крик снежного вихря, кубарем мчащегося к подножию склона. Не теряя ни минуты, мы оба отпустили бугель и помчались вниз. Догнав наконец остановившуюся лавину, мы увидели на испуганном розовощеком лице горошины слез, стекающих одна за одной к смеющимся пухлым губам. В тот день мы познакомились со студенткой мединститута, Юлей.
Мы сразу влюбились в эту хлопающую снежными ресницами олимпийскую чемпионку по горному падению. Вечером, после совместного ужина с заражающей смехом и позитивом красавицей, мы оба признались в этом друг другу. Вспомнив о данной на первом курсе клятве, мы договорились, что после отпуска Юля навсегда останется снежной королевой, сидящей у подножия Эльбруса.
7
«Вот смотрю я на вас и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!» — цитата из фильма «Служебный роман», 1977 г., реж. Э.А. Рязанов.
8
«Вова, в следующий раз — быстро не женись!» — цитата из фильма «Не может быть», 1975 г., реж. Л.И. Гайдай.