София ждала ответа.
– Нет, камера не работает, – сказал наконец Янссон.
Женщина показала на микрофоны в центре стола. Томми покачал головой:
– Выключены.
София разглядывала сидевшего перед ней мужчину. Его черные с проседью волосы давно нуждались в стрижке. Ухоженные усы свисали к уголкам губ. Глаза были пустые, почти мертвые.
– Я хочу рассказать тебе одну историю, Томми Янссон, – начала Бринкман. – Прошу выслушать ее по возможности не перебивая.
В глазах Томми блеснула насмешка, его губы тронула безрадостная улыбка, а взгляд совсем потускнел. Он откинулся на спинку стула.
У Софии возникло чувство, что именно сейчас она видит перед собой настоящего Томми. Что эта горькая насмешка, как ничто другое, отражает его внутреннюю сущность. Что все остальное – Томми решительный, Томми легкомысленный, Томми приятный – не более чем театр. Набор масок, надеваемых соответственно ситуации. Томми Янссон – стратег. Он лучше любого актера. В противном случае не продержался бы так долго.
Но сегодня этот человек на несколько секунд утратил свою маску: просто забыл о ней, и она соскользнула. Исполненный презрения и злобы, Томми сидел напротив Софии. Словно выходец из преисподней, ночной кошмар – за пределами всякого разумения.
– Почти год назад я познакомилась с Гектором Гусманом, – начала Бринкман. – Он поступил в больницу, где я работала медсестрой. Его сбила машина в центре Стокгольма.
Янссон слушал. Презрительное выражение на его лице сменилось предельной сосредоточенностью.
– Когда Гектор выписался, мы стали общаться, – продолжала София. – А потом я сошлась с твоей коллегой по имени Гунилла Страндберг. Она хотела, чтобы я снабжала ее информацией о Гекторе и его группе.
– И ты это делала? – спросил Томми.
На некоторое время он почувствовал себя на своем месте – полицейским, ведущим допрос.
– Собственно, я ничего не знала, мне нечего было ей дать. Сведения, которые я предоставляла, касались лишь некоторых людей, которые общались с Гектором. Но это не имело значения, потому что Гунилла и ее брат Эрик, с которым она вела расследование дел Гектора, были коррумпированы. Используя полицию как прикрытие, они прибирали к рукам огромные суммы. Теперь они хотели денег от Гектора.
София следила за лицом Томми. Он поднял брови и вообще выглядел удивленным. Но это был спектакль: он прекрасно знал, о чем говорила Бринкман.
– Люди Гуниллы пытались похитить моего сына, – продолжала София. – Но вместо этого сбили его на машине. У Альберта сломан позвоночник, он теперь прикован к инвалидному креслу.
Янссон изобразил сочувствие.
– Мне жаль.
– В конце концов Гунилле удалась сделка с Гектором. Они обещали ему возможность работать в Стокгольме под их полицейским прикрытием. Встречу назначили в ресторане «Трастен» в Васастане, где Гектор должен был передать Гунилле деньги.
На лицо Томми снова легла тень.
– Но вместо этого в ресторане завязалась перестрелка, – продолжала София. – Гектор бежал.
Глаза Янссона сузились.
– В группе Гуниллы был один полицейский, – рассказывала Бринкман. – Поначалу он не догадывался, чем они занимаются. Думал, Гунилла и в самом деле ведет расследование против Гусмана.
София остановилась, поймала взгляд следователя.
– Его звали Ларс Винге, – сказала она.
Томми смотрел на нее мертвыми глазами.
– Понимаешь, к чему я клоню? – спросила женщина.
Янссон вперился в нее взглядом, дернул плечом, и в глазах у него мелькнула чуть заметная улыбка. Губы снова презрительно скривились.
– Со временем Ларс Винге понял, что с Гуниллой что-то не так, – продолжала София. – И начал свое расследование против начальницы. Материал с камер и микрофонов, которые Гуннила велела ему установить в моем доме, он использовал против нее. Постепенно картина для него прояснялась: Гунилла и ее группа занимались вымогательством денег. Винге вышел на тебя, Томми Янссона, начальника Гуниллы. Он передал тебе доказательства, которые успел собрать. Доверился тебе.
Томми сохранял невозмутимость. Он лишь бегло взглянул на наручные часы.
– Ларс Винге передал тебе сумку. То, что в ней было, со всей наглядностью демонстрировало, чем занималась твоя коллега Гуннила на протяжении нескольких лет. Ты, конечно, сильно удивился, потому что не имел обо всем этом ни малейшего понятия. Вероятно, ты даже почувствовал себя обманутым, да, Томми?
Лицо Янссона омрачилось, и взгляд стал непроницаемым. Он поскреб пальцами щеку, а потом подбородок – до боли.
– Я знаю твои проблемы, Томми, – добавила Бринкман. – Твоя жена Моника больна БАС. Тогда ее состояние ухудшилось. Нужно было срочно раздобыть денег, много денег. Ты ведь надеялся, что они ее спасут?