– Около года назад я познакомилась в больнице с Гектором Гусманом, – начала София. – Он поступил в наше отделение после того, как его сбила машина в центре Стокгольма.
Она тряхнула головой и опустила глаза в стол. Ивонна слушала.
– Он был само очарование и обходительность, – продолжала София. – С ним было легко. Он выписался через два дня и пригласил меня на обед. Мы начали общаться. – Она подняла глаза на мать. – Почти сразу на меня вышла полиция в лице Гуниллы Страндберг. Она вела расследование против Гектора Гусмана. Я должна была предоставлять ей информацию, что и делала, насколько это было в моих силах. Моя работа практически ничего не значила ни для одной из сторон. Имена – вот все, чем я располагала. Но полиция хотела выжать из меня больше. Кроме того, я все ближе сходилась с Гектором.
В дверях появилась Рат. Она немного постояла на пороге, будто искала повод залаять, а потом, стуча когтями по полу, подошла к Софии и легла под столом у ее ног.
– Двое мужчин, – продолжала та, – приехали в Стокгольм, взяли Гектора и отвезли его в лес. Угрожали ему. А потом среди всей этой чехарды появился Йенс Валь, ты его помнишь?
На лице Ивонны проступило удивление. Она задумалась.
– Йенс Валь? Как будто помню. Йенс Валь… – повторила она почти про себя. – Твой приятель? Жил где-то на архипелаге, в шхерах. Он как будто даже обедал у нас… Ты тоже иногда к нему ездила – когда же это было?
– Давно, – ответила София. – Я была подростком.
Теперь мать вспомнила.
– Так что, говоришь, он опять появился?
– Ему был нужен Гектор, по другому делу. Йенс поехал с нами. Мы нашли Гектора и освободили его. Но обстановка вокруг меня все накалялась. Я видела и знала слишком много. Я влипла…
– А полиция? Им ты обо всем этом не рассказывала?
София покачала головой:
– Нет.
– Почему?
– Меня прослушивали.
– Кто?
– Полиция.
Лицо Ивонны отразило непонимание.
– Весь мой дом в Стоксунде был утыкан «жучками», – объяснила дочь. – Камеры отслеживали каждое мое движение. Полиция была коррумпирована.
Рат под столом зарычала, и хозяйка шикнула на нее.
– Продолжай, – обратилась она к Софии.
– Двое полицейских из группы Гуниллы сбили Альберта на машине.
То, что случилось с Альбертом, не укладывалось в головах обеих женщин.
– «Трастен» – ресторан в Васастане, – продолжала София. – Ты, наверное, читала об этом в газетах?
Ивонна кивнула.
– Я была там, – сказала Бринкман. – Погибли люди.
Воспоминания хлынули потоком.
– Я и Гектор бежали из Швеции, – рассказывала София. – Мы полетели в Малагу, а оттуда на автомобиле поехали в Марбелью, в дом отца Гектора. По дороге нашу машину обстреляли. Гектора ранили, он оказался в коме. Примерно в то же время его отца убили в собственном доме. Мы срочно приняли меры предосторожности. Гектора увезли в горы и спрятали в надежном месте. В доме, где его разместили, за ним ухаживали. Я осталась с ним. Вернись я в Швецию, меня тут же выследила бы и убила полиция.
Ивонна смотрела в пол. Потом она медленно провела пальцем по скуле.
– Продолжай.
– Группа Гуниллы распалась. Некоторые из полицейских погибли, другие пропали без вести. У меня появилась возможность вернуться в Швецию, к Альберту.
– Ты чувствовала, что со мной все непросто, но молчала. Ты молчала и…
Хозяйка дома качнулась на стуле, будто под внезапным порывом ветра, и зажала ладонью одно ухо.
– Я должна была сидеть тихо, – прошептала София.
Потом она поднялась и взяла мать под локоть. Ивонна стала такой хрупкой… София усадила ее на стул возле крана, налила в стакан воды и присела рядом на корточки.
– Я закончила, мама.
Ивонна выпила воды и затрясла головой:
– Нет, продолжай. Я хочу знать все.
Эдди Боман следовал за такси, в котором ехала София, до самого Юрхольма. Он зашел в ворота, огляделся и увидел пожилую женщину на кухне – вероятно, ее мать. Прячась за кустарниками, приблизился к окошку. Оно было приоткрыто. Эдди присел на корточки, прислонившись спиной к стене. Отсюда ему были слышны лишь отдельные слова, обрывки фраз; остальное словно увязало в теплом летнем воздухе… И все-таки это было кое-что. Боман стал записывать разговор на мобильник.