Кевин Горман сидит в стороне, на диванчике напротив телевизора. Он занюхивает щепотку кокаина и откидывается на спинку, прихватив со стола пистолет с наведенным глушителем. Быть может, для того, чтобы остановить кровотечение из носа. Или для чего-то другого.
– Чего ты там высматриваешь? – поворачивается Горман к Валю.
Тот еще ниже склоняется над картой.
– Эй, я с тобой говорю!
Йенс по-прежнему его не замечает.
– Эй, ты! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Валь поднимает голову. Теперь Кевин боится, что был с ним груб.
– Папа, – говорит он. – Отныне ты должен называть меня только так.
Горман поднимает пистолет и целится в лицо Йенсу. После чего издает три звука, имитирующие выстрелы. Все это выглядит ужасающе правдоподобно, хотя и по-детски.
– Два в грудь, третий в лоб – и гуд бай, бедняга Йенс. – Кевин опускает пистолет. Снова склоняется над столом, берет очередную порцию кокаина.
Йенс возвращается к карте.
Черная маршрутная линия, как змея, оборачивается вокруг доброй половины земного шара.
За спиной раздаются шаги. Лотар Тидеманн становится рядом с Валем и тоже сосредотачивается на карте.
– Привет, – говорит ему Йенс.
– Привет, – отвечает Лотар.
Теперь они разглядывают карту вместе. Линия тянется в северном направлении, между Гаити и Кубой, а потом заворачивает на запад, в сторону Флориды. Эту часть пути планировалось преодолеть на грузовом судне, которое раз в месяц ходит по этому маршруту. На нем груз доставили до порта Майами, где суда разгружают, а товары перепаковывают. Потом будет круизное пассажирское судно, отплывающее вечерним рейсом на Бермуды. С Бермуд пакет полетит в лондонский аэропорт Гатвик, самолетом «Британских авиалиний», а оттуда на частном автомобиле его отвезут до Фолкстоуна, британского устья Евротуннеля. Дальше будет французский поезд, следующий через Кале. И наконец – двенадцатичасовая марафонская гонка до Флоренции, в Италии. Это их конечная цель.
– Где самый опасный участок? – спрашивает Йенс.
Взгляд Лотара скользит по черной линии, соединяющей Колумбию с Италией. Палец зависает над картой и опускается в районе Бермуд.
– Здесь.
– Но почему не в Лондоне? Гатвик – пассажирский рейс, таможня, службы безопасности… в Европе?
– Все это ждет нас уже на Бермудах.
– То есть?
– Бермуды – британская территория. У нас есть свои люди на таможне.
Тидеманн вникал в проблемы, думал, предлагал решения. Йенс давно понял, что плен обернулся спасением для мальчика. Работа на дона Игнасио стала для Лотара чем-то вроде ежедневной рутины, краткого периода нормальной жизни посреди непредсказуемости и хаоса. Они ни разу не упомянули, что именно подлежало транспортировке, – наркотики.
– В конце концов, – продолжает Валь, – мы говорим о конкретных людях, которые должны оказаться в нужное время в нужном месте. Ну и, конечно, о взятках в очень крупных размерах. Хотя и об удачливости в известной степени тоже.
– Чего-чего, а удачи нам не занимать, – усмехается Лотар, указывая на Кевина Гормана, только что затянувшегося очередной порцией кокаина и выкрикивающего нечто непристойное в адрес доктора Фила[4] на телевизионном экране.
Лотар никогда не упускает возможности подшутить над Горманом, когда тот не слышит. Это единственное, что ему остается. Кевин ненавидит пленника – доказательства тому Йенс наблюдает ежедневно. Рядом с Тидеманном Горман терзается чувством собственной неполноценности, и это пугает Валя.
– Скоро ты от него избавишься, – шепчет Йенс.
– От тебя тоже, – добавляет Лотар.
– Но я вернусь.
– Он тоже.
Йенс возражает, но не сразу:
– Там у тебя будет другая охрана. Не беспокойся, хуже его некуда.
Валь все чаще воспринимает Тидеманна как ровесника, не как семнадцатилетнего парня. Но время от времени – пусть совсем ненадолго – тот снова превращался в мальчишку. Полгода назад на глазах Лотара убили его мать, а самого его похитили и держали взаперти, после чего привезли в Колумбию, где его ждал ад. И с тех пор на лицо юноши легла тень, которая не сходила, несмотря на все его попытки воспринимать жизнь с прежней легкостью.
По ночам Лотара мучили кошмары – Йенс это слышал. Слышал, как пленник вставал с постели и выходил пройтись, если демоны не унимались. Как он плакал, уткнувшись лицом в колени. У Тидеманна не было никого, кроме Валя. И вот теперь тому предстоит уехать…
Йенс обнимает парня за плечи, заглядывает ему в глаза.
– И веди себя тише, – шепотом добавляет он. – Главное – им до сих пор не удалось нас рассорить.