— Что за побрякушки?
— Да, так, ерунда, насобирала всякой дешевки по мелочам, а теперь у неё там что-то не заладилось, вот просит передать. Да ты не волнуйся, им цена три рубля в базарный день но, сам понимаешь — дело принципа, просит вернуть, значит надо вернуть. Ну что, поможешь?
— Боб, а она сама не может за ними приехать?
— Сэм, Сэм, ну пожалуйста. Вот только Джульетту не надо трогать. Её здесь ещё не хватало. Она там понемногу устроилась, потихоньку приводит в порядок свои дела, и вдруг — на тебе. Нет, не нужно ей сюда приезжать, честно тебе говорю.
Сэм, я тебя не уговариваю, не можешь помочь, так и скажи — «Не могу, не хочу, мне некогда», тогда я сам поеду, только если со мной что-то случиться, не говори, что я тебя не предупреждал. Ну, нельзя мне туда, пойми.
— Ладно, не ной, давай свой пакет. Когда она тебя будет ждать?
— Завтра, часов в пять-шесть, как получится, — Боб достал из-за пазухи небольшой свёрток, замотанный в пластиковый пакет, — Вот держи, я там его опечатал ну, чтоб она не нервничала, так что не волнуйся, к тебе никаких претензий не будет…
«Так. Вот оно, — Ладно, не ной».
Сэм посмотрел на обжигающий пальцы окурок и щелбаном запустил его в пропасть, размышляя о том, мог ли добрейший и миролюбивый человек однажды превратиться в безжалостного, хладнокровного убийцу.
«Что означает это слово — ладно?
Ладно — хорошо. Жить в ладу, — жить в мире. Мирно. Вот оно! Мирно… Сохранить мир. „Плохой мир лучше хорошей войны“. Плохой мир… Хорошая война… Две крайности. Интересно, кто и зачем это придумал? Война это плохо, тут ни у кого никаких сомнений не возникает. А вот плохой мир? Мир не может быть плохим. Или он есть, или его нет. Получается немножко не до мир, какой-то.
Смешно, — „Покупайте белую краску! — Но ведь она серая! — Это не серая краска, это плохая белая! А плохая белая лучше хорошей черной! Покупайте!“ Какая глупость, покрасить потолок серой краской, лишь потому, что она светлее чёрной. Не лучше ли было бы пройти ещё пару лотков, и купить действительно белой? И причем здесь вообще чёрная краска? Мне не надо ни чёрной, ни серой, ни зелёной! Мне нужна белая! Это же простой обман получается.
Плохой мир это уже не мир, а скорее холодная война, если уже на то пошло. Стоит ли оно того? Что он несёт с собой? Запутанность, неразбериху, взаимные подозрения и обиды. Может ли плохой мир стать хорошим миром? Навряд ли, история показывает, что хороший мир наступает только после хорошей войны.
Плохой мир неизбежно приводит к хорошей войне, это только вопрос времени. И тем ни менее я всё время между этих двух понятий выбираю первое, которое с небольшой отсрочкой только усугубляет масштабы второго. Ведь не хотел же брать этот пакет, не хотел связываться с Бобом и впутываться в его сомнительные дела, но всё же решил, что надо сохранить эти, пусть и не комфортные для меня, но зато дружественные отношения».
— Что вам, мужчина?
— Полкило бри, — неторопливо произнёс немолодой, крепкого сложения дядька, с ярко выраженной внешностью нувориша.
Девушка за прилавком, улыбнувшись, достала из морозилки кусок бархатисто белого сыра.
— Что-то ещё?
— Да, вон тех яблок килограмм, только выберете, чтоб не битые были, покрасивее.
Продавщица покорно принялась отбирать яблоки, явно пытаясь угодить переборчивому покупателю.
— Что-нибудь ещё?
— А, суджук, у вас свежий?
«Ну, мужик, давай уже, свежий у них суджук, разве не видно, что он полгода уже на витрине лежит», — в очереди потихоньку начали раздаваться утомлённые вздохи.
— Конечно свежий, сколько вам?
— Не, какой-то он у вас обветренный, дайте лучше полкило бастурмы.
«Ну, мужик! Мужик ты или баба базарная? Там понюхать, тут лизнуть. Что, не видишь куда ты попал? Вот так всегда, зайдёшь за пачкой чая, а отстоишь очередь — как за пайкой в блокадном Ленинграде». — Время поджимало, но дотошный покупатель с невозмутимым видом продолжал по кусочку отщипывать всего что стояло на полках.
— Это всё? — в очередной раз с переспросила продавщица, невинно хлопая ресничками.
Сэм нервно посмотрел на часы.
«Ну, давай. Давай уже, забирай свои каперсы, или, что там у тебя, да иди с богом, не задерживай очередь».
— Подскажите, какие у вас торты посвежее? — деловито спросил покупатель убийца.
«Боже мой, насколько же надо по-хамски относиться к людям, чтоб вот так стоять и устраивать здесь эту комедию. Хотя нет! Нет! Никакой комедии он не устраивает, он просто действительно вокруг себя никого не замечает, плевать он хотел на всех с высокой башни», — у Сэма появилось жгучее желание съездить ему брошенным на место суджуком по загривку, но он упорно продолжал сохранять видимость спартанского спокойствия.