— Ну же, Ваше Высочество, — он протянул руку и ласково погладил мальчика по плечу, по щеке. — Не нужно так дрожать. Я просто послушаю вас. Помните, почти как в тот раз, когда вы упали с крыши и ушиблись, но обошлось без переломов?.. Или, помните, совсем малышом убежали и надышались мукой на хлебном складе? Пришлось несколько дней провести в постели и пить настой, но все же закончилось хорошо?..
В тихом мягком голосе опять зазвучали те же успокаивающие, убаюкивающие интонации, и показалось, то ли воздух вокруг с них с Трандуилом зарябил, то ли снова проявился и тут же развеялся слабый туман. Мальчик уже не пытался пятиться и не отшатнулся, когда Игливин наклонился к нему совсем близко и шепнул что-то на ухо, а тот кивнул и зашептал в ответ.
— Да-да… — проговорил Игливин, задумчиво перебирая-поглаживая золотистые волосы Трандуила. — Хорошо. Не так все и плохо, если рассудить. Дитя по недомыслию получило то, что брать вовсе не следовало, а если уж вышло так, то следовало сразу отдать старшим… Но уж как вышло. Он уже наказан за свое озорство, но я вынужден помучить еще немного, — он выпрямился и поднялся, протянул руку, и Трандуил, оглянувшись на Белега и заручившись кивком, за эту руку взялся.
— Белег, ты… ты что, серьезно? Ты правда отпустишь их?! — Турин попытался подняться с места и даже отмахнулся от снова надавившего ему на спину Адвэллион.
— Так надо.
— Как?!
— Действительно, господин Турамбар, — настойчиво попросил Игливин и опять жестом остановил Адвэллиона, покачал ему головой. — Не нужно испытывать судьбу. После всего произошедшего господину Куталиону очень тяжело будет потерять последнего близкого друга…
— Турин, — перебил Белег, — ты пообещал мне весной — я не просил, но ты обещал: ты будешь прислушиваться ко мне и будешь осмотрителен. Сейчас исполни это обещание.
— Это!.. — начал Турин и замолчал, сжал челюсти, сжал кулаки и пошел красными пятнами. Но и встать больше не пытался. — Валяй. Пусть парнишке проломят голову за озорство.
— Ну-ну, господин Турамбар, не равняйте меня со злым чудищем. Я повторю: у нас нет права идти против свободной воли Эрухини, мы можем только направлять их. Но разве вы, увидев, как расшалившийся ребенок подбивает товарищей бежать в кишащий волками лес — разве вы бы не вмешались? А вы, Белег? Предупреждая новое сравнение: да, вмешательство вышло суровым. Но даже после него Элу Тингол вернется однажды. Туда, куда ему следовало стремиться и куда, отчасти по его вине, не попали столь многие. Нельзя было позволить ему совершить новую ошибку такого же масштаба. Понимаете?
— Я понимаю. Очень хорошо понимаю. Ошибку нельзя, но можно аргументировать кулаком, а потом раз и навсегда убедить всех не иметь никаких дел с заморскими гостями. Так?
— Насчет последнего я бы не торопился: пересказ нашей с вами беседы будет выглядеть несколько… странновато. А некоторые улики, о которых я упоминал…
— Белег, ты слышишь? Он же…
— Давайте закончим на этом. Вы сейчас отойдете в сторону и позволите нам с мальчиком выйти в сад, доктор Адвэллион будет сопровождать Ее Величество, а Маурмэ, — помощник-администратор сразу встрепенулся и бодро прошагал к каминной полке, взял с нее револьвер, — пока побудет с вами — чтобы удержать от необдуманных поступков.
— Зачем вам королева?
— Уверяю вас, никакого принуждения. Ей ни к чему здесь больше оставаться. Считайте это актом милосердия: она нанесла себе слишком глубокую рану и… назовем так, скоро истает от нее. Но такова судьба, которую она давно себе назначила, а, как я только что сказал, Элу Тингол однажды вернется к нам…
Мелиан на эти слова по-прежнему никак не реагировала, но поднялась с места и медленным механическим шагом пошла к двери.
— Вы хотите спросить что-то еще, Белег?
— Почему Маблунг?
— О, вот это была трагическая ошибка — моя, я признаю. Следствие заблуждения. Я сделал неверные выводы: не понял, кого именно Его Величество посвятил в свои планы и собирался отправить как доверенное лицо. Вы так однозначно отошли от дел и погрузились в новые, что убедили меня. Ее Величество в этом вопросе не смогла дать определенных сведений, а прочий выбор был невелик, да еще и эта непонятная поездка на ТолГален… Я очень испугался, что господин комендант успеет посвятить еще и вас с господином Турамбаром, и тогда придется опасаться вашей пытливости или идти на новые жертвы. К сожалению, вышло и то, и то…
— Дядя Белег, — вдруг шепотом позвал Трандуил. — Пожалуйста, можно я не пойду?
— Ну-ну, Ваше Высочество…
— Я ведь сказал!.. Как вы велели: я сказал. Господин доктор знает, где это, это недале…
— …тише-тише, дитя. Не нужно повторять. Мы же договорились: просто возьмем коробочку, и я сразу оставлю тебя там же.
— …но я боюсь там один… Ночью! Уже все птицы улетели… А вдруг лисица на свет придет?.. Или вернется барсук?..
— Ну-ну, — улыбнулся Игливин, — вы же синда, Ваше Высочество, маленький принц из темного леса. А это даже не настоящий лес, здесь нет барсуков…
— Есть! Там барсучье логово!
— Не будем больше спорить, — прервал его Игливин и мягко, но настойчиво потянул за собой. — Белег, я очень рад, что сумел быть достаточно убедительным. Сейчас попрошу вас…
Белег медленно отступил в сторону, пропуская их к окну.
— Дядя Белег…
— Все хорошо. Ты молодец.
Тяжелая штора колыхнулась, из приоткрывшейся высокой створки в зал ворвался ночной ветер, и он же как будто толкнул входную дверь — она открылась бесшумно и так же бесшумно закрылась: Адвэллион и Мелиан исчезли.
Одновременно ночь проглотила и Игливина с мальчиком: две фигуры, высокая и маленькая, растворились за полосой электрического света, и они — Белег и Турин, Галадриэль и оживившийся Маурмэ с «Карсидом» в руках — остались в зале вчетвером.
— Да что это сейчас было-то?!
От пинка зачехленный стул с грохотом отлетел к стене.
— Ты что творишь?!..
— Стой.
Остановился не Турин, а нахмурившийся и заводивший дулом Маурмэ — тот, к кому Белег и обратился.
— Куда?! что теперь?!..
Белег уже жестом оборвал Турина.
— Что тебе поручено?
— Что? — Маурмэ удивленно посмотрел, держа перед собой взведенный револьвер.
— Что тебе поручено?
— Я… что…
— Побыть с пациентами?
— С… кем… с… я должен посидеть здесь. С пациентами. Да… Какое-то время.
— С пациентами? — раздельно переспросил Белег.
— Ну… с-здесь. Посидеть…
— А что…
— Турин, молчи. Тебе поручено сидеть с пациенткой, так? С той, которую ты сейчас нес.
Маурмэ нахмурился, почесал пальцем бровь.
— Да… Наверное. Ей стало дурно… Ей стало дурно, и я взял ее на руки, принес и…
— И теперь должен побыть рядом. Пока ей не станет лучше. Так?
— Вроде…
— Тогда что это?
— Что?.. — не понял Маурмэ.
— Что это такое? — переспросил Белег. — Почему она лежит — прямо на полу?
Маурмэ в замешательстве обернулся. Смотрел несколько секунд, то ли туго соображая, то ли пытаясь вспомнить что-то. А потом возгласом сопроводил всплеск рук, и Турин даже дернулся, проследив движение револьвера, но ничего не произошло: Маурмэ сорвался с места, чуть не промазав, сунул «Карсид» за пояс и сразу опустился на колени, склонился над Галадриэль.
— Создатель, а что?! что такое случилось?!.. Где она так разбила голову? Сейчас-сейчас…
— А…
— Иди.
— Белег…
— Иди, — повторил Белег. — Где твой пистолет?
— Пистолет?
— Я отдал тебе пистолет. Он забрал его?
Турин моргнул. В заторможенном замешательстве сунул руку в глубокий карман галифе и с изумлением вытащил маленький черный пистолет.
— Вот ведь… Я осёл. Белег… Я … ведь просто забыл про него… На…
Белег не стал ничего говорить, взглянул на «Карсид» под рукой у захлопотавшего Маурмэ и покачал головой.
— Оставь. Иди за ними.
— Нет! — Турин замотал головой. — С тобой! Не королеву же!..
— Не спорь. Тебя будет слышно через весь парк. Иди. Нагонишь их и поднимешь тревогу.
— А ты… Куда… куда ты вообще?!
Белег не стал слушать дальше, повернулся и пошел к распахнутому окну. Черный пиджак и порванный галстук упали ему под ноги, рубашку он вместе с жилетом вывернул прямо через голову, и она затрещала манжетами. На террасе скинул туфли.