— Я прикинул: здесь тропа самая уединенная и ведет прямо к лесу, — поделился Турин, когда увидел вышедшего на голоса Белега. — Если б сам выбирал, так бы и шел. А дальше к Старой Конной. На машину или верхом — и тю-тю. Может, по пути что-то скинул…
Рациональное зерно в этих поисках было, но проверить лично не удалось — явился порученец.
Малый кабинет заседал в Новом дворце в отдельном парадном зале. Сам зал был просторный, но не чрезмерно; высокий, но без излишеств; вполовину закрыт дубовыми панелями, дальше — тканевыми обоями с густым растительным узором. Пол укрывал богатый ковер — еловые лапы и переплетения золотых жгутов. Окон здесь не было, и тяжелая дубовая дверь в единый стиль панелей, мебели и резного потолка не пропускала звук ни в зал, ни из него.
Помимо самих членов кабинета внутри переговаривались, пихали друг другу бумаги и давали распоряжение высшие офицеры, адъютанты и секретари всех ведомств. Галадон как будто пришел в себя и диктовал помощнику, Орофер внимательно слушал рослого светловолосого штатского со скучным, непроницаемым лицом. Тот что-то тихо и ровно говорил, почти не шевеля губами, но успевая наблюдать за всем, что происходит вокруг — как того и следовало ожидать от действующего заместителя начальника разведки. Бывшего шефа он тоже видел и игнорировал.
— Здравствуй, Белег, — донесся сквозь общий шум голос Эльмо. — Здравствуй, Турин.
Брат Тингола в обычном своем длиннополом старомодном одеянии стоял за спинкой кресла как раз напротив пустого кресла короля и будто к чему-то прислушивался. Явно не к разговорам. И явно не к шагам. Из всех, кого Белег за свою жизнь знал, Эльмо обладал самой развитой способностью эти шаги запоминать и потом мгновенно узнавать идущего в любом шуме. Молодые офицеры и слуги во дворце всегда поначалу этого пугались.
— Здравствуйте, Ваше Высочество, — откликнулся Турин, дернулся поклониться и, как всегда, стушевался.
— Здравствуй, — Белег подошел — обняться.
Чуткие пальцы Эльмо привычно пробежали по спине и плечам, легко коснулись лица.
— Как ваши дела? Элу не преувеличил, ты похудел… Кайссэ читала мне ваше объявление. Мы даже затеяли игру — придумать вам задание потруднее…
Они с женой часто что-то затевали, начинали вдруг перебрасываться спонтанными стихами, певучими фразами, низками цитат — будто забывали про окружающих и переходили на собственный странный язык. Некоторых пугало и это. Хотя главной причиной смятения и досужих кривотолков были не эти мнимые странности, а повязка у Эльмо на глазах.
Тогда, у Амон-Эреб, им пришлось туго. Пробивались с тяжелыми боями и только к вечеру разорвали кольцо — противник дрогнул и обратился в бегство. И уже глубокой ночью, после того, как бои стихли, а потери еще подсчитывали, пришло сообщение: один из тех бегущих без оглядки отрядов пытался уйти лесом, поджег его за собой и, заблудившись, угодил в ловушку. Он — и двигавшийся к своим медицинский обоз. Тингол только к утру добрался до него и почти перевернул, прежде чем среди забинтованных искалеченных тел отыскал брата. Самый опытный из целителей, Айлин Лирион (ныне доктор Лирион, профессор) на прямой вопрос тогда долго молчал, затем признал: даже самые страшные ожоги со временем заживут, но насчет зрения надежды нет никакой…
— Придумали?
— Да. Но, как ты понимаешь, Элу снова нас всех обставил… — Эльмо говорил негромко и небыстро, задумчиво и плавно — черта, так сильно отличающая его от старшего брата.
Они трое никогда не были слишком похожи. Хотя родство в лицах просматривалось бесспорно: те же длинные серебряные волосы, те же выступающие скулы, по-разному проявившаяся, но заметная у всех троих горбинка носа. Но исполинский рост и мощная фигура Тингола вкупе с неиссякаемой энергией, веселым нравом и звучным голосом сильно отличали его и от Олу (куда более среднего и ростом, и статью, и способностями), и от Эльмо — длинного, тихого, отстраненного. Тингол любил обоих, но когда-то давно придумал шутить: мол, один брат — не от мира сего, а другой — себе на уме, осталось выяснить, где который.
— Извини, я не стал вас дожидаться, мы с Кайссэ побыли с Мелиан. Ты не в обиде?
— Нет, — еще Эльмо имел привычку ждать ответы на любые заданные вопросы. — Как она?
— Сейчас, наверное, никак. Спит. Ты ведь хочешь поговорить с ней? Придется подождать… Я знаю, вас пустили, хоть и с приключениями. Мой младший упрям, но не глуп. Так ведь? — спросил он, чуть повысив голос.
Белег обернулся и увидел, что Орофер уже идет к ним вокруг стола.
— А? Что такое? Что именно? — младший из двух сыновей Эльмо в присутствии отца приобретал нехарактерную суетливость и многословность, говорил громче и жестикулировал шире — словно пытался делаться заметнее.
— Что теперь мы можем продолжать.
— Да! Я как раз предложить — сейчас пять будет, все здесь вроде… Может, ты?..
— Тогда начинай, — не дослушав, мягко согласился Эльмо, отодвинул кресло и сел.
Орофер с подозрением взглянул на Белега и на Турина — хотел что-то добавить, но явно передумал в последний момент и вернулся к своему месту. Сел и трижды хлопнул в ладоши — деревянный молоток на подставке перед креслом короля лежал нетронутый.
— Господа, продолжим. Младшим чинам выйти и не беспокоить нас.
На собрания Кабинета Белег при возможности отсылал Ордиля или того же Халькона — тогда еще не замначальника, не майора, а только капитана и главу отдела сбора информации. Не потому что такие совещания были пустой тратой времени, нет. Всю ключевую информацию он действительно знал заранее, большинство решений мог при необходимости обойти через Тингола лично, но важнее было другое — следовало держать их обоих — и Ордиля, и Халькона — накоротке со всеми и давать самим вникать в курс дела. И хотя после истории с Таргелионом сам он уже не пропадал месяцами за пределами Дориата, но нельзя было не просчитывать и некоторые риски. По этой же причине и решение присоединиться к Турину далось относительно легко, и особой вины за решением не ощущалось. Хотя с Ордилем, и это было известно наверняка, отношения были загублены под корень.
Вообще-то Ордиль был отличным замом и отличным сотрудником на своем месте: умный, ответственный, в меру инициативный, с достаточной полевой практикой и тем выгодным соотношением осторожности и отваги, какое позволяет не поддаваться неоправданному риску, но и не упускать рискованных возможностей. Недостаток в виду прочих характеристик у него был один, но такой, что многие почитали за достоинство: даже в исключительных обстоятельствах Ордиль был не в состоянии нарушить прямой приказ. И уж конечно, он никогда бы не удрал прямо из-за стола, не предоставив начальству развернутый план своих действий, целей и задач…
Все уже расселись вокруг стола и выжидающе переглядывались. Вместо Маблунга в его кресле беспокойно крутилась глава Управления дворцовых дел полковник Руиндис, доктор Игливин шептался с полковником Вальвэн, командующий Гилрэс раздражался и спорил с Галадоном… Помимо них, помимо обычного состава кабинета на совещание вызвали еще и командующих внутренними войсками, женскими вспомогательными частями, начальников служб связи и дорог, таможни и торговых дел, а к господину Диртану присоединились младшие представители — нандор, фалатрим, лаиквенди и даже странно выглядящий на фоне мундиров и пиджаков пестрый татуированный Руй-гведд от диаспоры авари.
Кроме Белега и Турина, посторонних не было.
— Для тех, кто присоединился, — начал Орофер, дождавшись тишины, — сообщаю: мы заседаем составом Чрезвычайного кабинета. И напомню, что, согласно Основному своду законов королевства Дориат и Белерианд, в случае чрезвычайных обстоятельств высшие должностные лица могут принимать экстренные меры без участия короля и до созыва Государственного…
Дверь открылась.
Застегнутый на все пуговицы, аккуратно причесанный и мрачный Маблунг задержался на пороге, окинул взглядом собрание и, прихватив от стены свободный стул, прошел к столу. Руиндис потеснилась, кивнула удовлетворенно и крутиться в кресле перестала.