Добрыня Никитич и Алеша Попович

А нынече Рязань слывет городом.
И жил в Рязани богатый гость,
Что по имени Никита, сын Романович;
5 Девяносто лет жил Никита, не старился,
Выводил из стойла добра коня,
Накладывал потнички бумажные,
На потнички — ковры сорочинские,
На коврики — седелочки черкасскиие:
10 Подтягивал подпруги шелковые,
Двенадцать подпруг шелковых,
Садился старой на добра коня.
Не ясен сокол в перелет летал,
Не белый кречет перепархивал. —
15 Тут ехал удалой добрый молодец.
Под ним добрый конь, как бы лютой зверь,
На коне-то сбруя под оправою,
Под оправою однозолотною;
Сам на коне, как сокол, сидит.
20 Едет он ко городу Киеву,
Едет он ко ласкову князю Владимиру,
Ко солнышку ко Сеславьеву;
Едет он ко высокому ко терему,
Выезжает на улицу на широку.
25 Со добра коня Никитушка соскакивал,
Ни к чему он коня не привязывал,
Никому он коня не приказывал.
Спрашивал он у ворот привратников,
Спрашивал у дверей придверников,
30 Отворял двери потихошеньку,
Запирал он двери помалехоньку,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому:
— Здраствуешь, ласковый Владимир-князь,
35 Со душечкой со княгинею!
— Добро пожаловать, удалый добрый молодец,
Ты Никита, сын Романович,
За один ты стол хлеба кушати.
Он кладет крепо́к и со панцирем,
40 Кладет на дубовый стол.
Отошедши, Никита поклоняется:
— Ой ты гой еси, ласковый Владимир-князь,
Ты давай мне попа, отца духовнова,
Давай ты игумна и пострижника,
45 Давай монаха и учителя,
При старости мне лет душу спасти.
И проговорит ласковый Владимир-князь:
— Гой еси ты, удалой добрый молодец,
Гой еси, Никита, сын Романович!
50 На кого ты оставляешь стольный Киев-град?
На кого оставляешь меня, князя Владимира?
Проговорит Никита, сын Романович:
— Я надеюся на чадо свое милое,
На того ли на Добрыню на Никитича.
55 Проговорит ласковый Владимир-князь:
— Гой еси, Никита, сын Романович!
Он малешенек ишшо и глупешенек,
Глупешенек — только трех годов.
Он дает ему попа, отца духовнова,
60 Дает игумна и пострижника,
Дает монаха и учителя.
Немного Никита пожил — переставился:
Остается у Никиты житье-бытье,
Остается у Никиты все богачество,
65 Остается у Никиты молодая жена,
Молода Амельфа Тимофеевна,
Остается у Никиты чадо милое, —
Молодой Добрыня Никитьевич,
Молодой Добрыня семи годов.
70 Стал Добрынюшка на возрасте,
Стал на возрасте — пятнадцать лет;
Стал по улице похаживать.
Стал он палицей помахивать,
Зачал сабелькой пофыркивать,
75 Стал он копьицом подпиратися.
У Добрыни сердце возъярилося,
Могучи плечи расходилися:
Не может уничтожить свое ретиво сердце.
Идет он во светлую во светлицу,
80 Сам говорит таковы слова:
— Гой еси ты, моя матушка родимая,
Молода Амельфа Тимофеевна!
Сдавай ты мне коня богатырского.
И проговорит ему родима матушка:
85 — Ах ты, мое дитятко сердечное,
Ты малешенек еще и глупешенек.
Поживи-ко ты ишшо малешенько,
Покопи-ко ты ишшо ума-разума.
Потерять тебе будет буйна голова.
90 — Ах ты, матушка моя родимая,
Не могу я уничтожить ретиво сердце,
Мне охота съездить далече,
Съездить далече во чисто поле,
Пострелять мне гусей-лебедей
95 И пушистых, перелетных, серых уточек.
Не могла мать переставить таковы слова;
И выводит она ему добра коня,
Из тоя из конюшни из новыя,
И выносит всю сбрую богатырскую.
100 И накладывал Добрыня потнички бумажные,
И на потнички — ковры сорочинские,
И на коврички клал седелочки черкасские.
Подтягивал двенадцать подпруг шелковых,
Надевал на себя платье соотцовое;
105 Соотцово платье ему узехонько и коротохонько,
И ставил он в стременышко гольяшное,
И садился он в седелышко черкасское.
И стоит его матушка у стремена,
Молода Амельфа Тимофеевна,
110 И плачет она, как река течет,
И сама говорит таковы слова:
— Ах ты, мое дитятко сердечное,
Поедешь ты далече во чисто поле,
Постреляешь ты сколько гусей-лебедей
115 И пушистых, перистых малых уточек,
И приедешь ты ко батюшке Днепру-реке,
Захотись тебе будет покупатися,
Захотись тебе будет, Добрынюшка, потешиться,
И станешь ты, серый селезень, поплавати,
120 И, серый гоголь, поныривать.
Через первую ты струичку переплывешь,
Через втору струичку переплывешь,
Через третью струичку не плавай ты:
И тут струи вместе соходятся,
125 И унесет тебя к горам высоким,
Ко тому тебя ко люту змею;
Пожрет тебя злой Змеишшо-Горынишшо.