Выбрать главу
Всё дружинушку хорошую, Всё хорошую, послушную. 85 Распростилися ребятушка Нынь с Владимиром-солнышком, Да бы нать со Апраксией, Тут с Ильем старым Муромцем, И распростилися с бога́тырями, 90 С малыма, могучима, Отправлялись все на ко́рабли, Распростилися, поехали. Да поклали они сходенки, Они подняли якоря, 95 Распустили белы паруса. Они бежали день до вечера, Темну ночку до бела́ света́. Пробежали трое суточки И тут завидели нынь ту землю́, 100 Да землю́-ту Бату́еву. Там стоят чёрны ко́рабли. Они подо́брали себе место́, Тут бы местечко подоткрытое, Они пристали на свое место́: 105 — Не схватали хошь бы татары ведь, Нынь татары нечестивые. Выводили коней добрыя, Становили белы́ шатры, И распростилися с дружинушкой, 110 Да с дружинушкой хорошею: — Если буде мы когда живы́ — Мы воскликнем вам громким голосом, Вы спешите тогда к нам скоро-на́скоро. Не давайте-ко-ся татарам нынь, 115 Подьте ныне в море синее, Там бы плавайте во море вы. Мы повезем дани-пошлины, Мы расплатимся Бату́евы. Выносили дани-пошлины, 120 Ай тут отправились ребятушка, Нынь ребята во синё морё. Те осталисе на крутом бе́режку: Да Василий Касимирович, Да Олешенька Попович брат, 125 Да Добрынюшка Никитич же. Они пировали тут бо суточки, Ай столовали они двое тут. Да на третьи просыпалисе, Отправлялисе к Бату́ю нынь, 130 Как везти бы дани-пошлины, Да которы завалилисе, Завалились за двенадцать лет,
Да не русским ли не выплатить Всё казне мурзомецкоей. 135 Поезжает нонь Василий Касимирович, Распрощался с братьями. Они друг с другом побратовалися, Назвались родныма братьями, Чтобы друг друга в горе не выдать бы. 140 Он поставил стальной бы нож, Он заткнул нынь в столешницу: — Если буду я живой — не будет нож бы ржа́вети, Если буду я в неволюшке — Тут прокаплет кровь бы красная. 145 И он бы сел добрый молодец, Распростился с товарищам, Он поехал в столицу нынь, Нынь к Бату́ю, ему дань везти. Разъезжал-ко добра́ коня, 150 Он скакал он теперь через башню уго́льную, Через стену городовую. Конь копытами да не задел. Он поставил коня доброго, Не привязывал коня теперь: 155 — До моего коня и дела нет. Он пошел к Бату́ю в гридню светлую. Под им лесенки сгибаются, Да от рук вереюшки шатаются. Он не спрашивал у дверей придверничков, 160 У ворот приворотничков. Он идет в гридню светлую. Он заходит в гридню светлую. И здоровается с товарищем Да с тем же с Бату́ем же. 165 — Ты гой еси, добрый молодец, Ты куда же ныне правишься, Ты куда перепуть дёржи́шь? Ты приехал биться-ратиться, Али нонь ты за добрым делом, 170 За добрым делом, за сватаньем? — Я приехал к тебе с данью-пошлиной, Я не биться, не ра́титься, И с тобой не кровавиться. Я привез тебе дань-пошлину, 175 Завалилась за двенадцать лет, Рассчитаться с тобой начисто: Что как бы сорок сороко́в больших жеребцов, Сорок тысяч черны́х соболей, Сорок тысяч золотой казны. 180 Примай от меня да дани-пошлины Да без бою, без кроволития. — Я не приму от тя дани-пошлины Без бою и без кроволития. Говорит нынь Василий наш: 185 — Принимай нынь дани-пошлины Без бою, без кроволития. Давай теперь играть со мной: Мы играть станем нынь во шахматы. Да во первый раз Василий ступил, 190 Во второй раз Бату́й-от сходил, А во третий раз ступить не мог. Тут схватил Бату́й Васильюшка, Он брал за праву́ руку́, Он повел вон на улицу, 195 Посадил в башню зауго́льную, Он навесил замок тяжелый тут. У Добрыни нож стал ржавиться, Стал он ржавиться, кровавиться, Говорит Добрыня Олешеньке: 200 — Знать он, добрый молодец, В неволе сидит-то посаженой. И он скочил на добра́ коня, Покатился во чисто́ поле. Он оставил Олеше нож, 205 И поехал наш Добрынюшка Ко Бату́ю Кайманову. Он скакал через стеночку, Через стену городовую, Он поставил коня доброго, 210 Он оставил не приказана, Не приказана, не привязана: — До моего коня и дела нет. Прямо идет он в гридню светлую. Он не спрашиват у дверей придверничков, 215 У ворот приворотничков. Как осердился наш Васильюшко, Расходилась кровь горячая, Распалилось ретиво́ сердцо́. Он вставает на резвы́ ноги́, 220 Отворяет дверь с ободвериной. Перед им ведь Добрынюшка Микитич же. Впереди идет Добрыня нынь, А позади его Васильюшка. Они бежали в гридню светлую 225 Ко Бату́ю Кайманову: