Добрыня Никитич и Алеша Попович

Вот они выходят и бороться на широк двор,
Два удалых добрых мо́лодца с Ботия́ном на крылецько на перёное,
480 А Добрыня Никитич спустился на широк на двор —
Бороться он с татаровам поганыма.
Пошли-ка тут татары да на широк на двор, —
В плецях-то у них да ведь коса́ саже́нь,
Меж глаз у них да ведь больша́ пяде́нь,
485 А головы у них так что пивной котёл.
Пошли-то да на Добрыню они по одина́чке, —
Стал-то их Добрынюшка попихивать,
Стал-то их Добрыня потолы́кивать.
Пошли-ка на Добрынюшку тут по́-двою,
490 Пошли-ка на Добрынюшку тут по́-трою,
Добрыня их отпи́хиваёт да оттолы́киваёт.
Потом повалило силушку на двор что чо́рна во́рона;
Тут видит Добрынюшка Никитинец,
Что дело-то приходит тяжелёшенько,
495 Схватил-то тут Добрынюшка татарина да за́ ноги,
Пошел ён тут татарином помахивать,
В одну сторону идет — так свалит улицькой,
А сделает поворот — так переулоцьком.
Жалко стало Василию Казиме́рову тут товарища,
500 Что приустанет он бьюци́ да тата́ру поганую.
Соскочил-то он прямо с крыльца перёного,
Повыхватил с телеги ось тележную,
Пошел тут осью он помахивать,
В одну сторону идет — так валит улицу,
505 А сделает поворот — так переулоцьком, —
А силушки в темно́й орды уже редко ста́ется.
Говорит тут Ботия́н да Ботия́нович:
— Ай же ты, Иванушка Дубрович сын,
Садись-ка ты теперь да на добра́ коня,
510 Успокой-ко ты своих да нынь товарищей,
Пускай они оставят хоть на се́мена!
Вот садился Иван да на добра́ коня,
Берёт-то он с собой храпы́ железные,
Не смел-то он заехать с ли́чика белого,
515 А заехал-то Добрыне с плеч могучиих.
Накинул-то ему храпы́ железные.
Из храп-то тут Добрынюшка повывернулся,
Расходилась его сила богатырская,
Не мог-то он удержать хра́памы-то железныма.
520 Заехал-то ён тут вторичной раз,
Накинул на яго́ храпы́ железные,
Одержал ён тут Добрынюшку Никитича:
— Ай же ты, Добрынюшка Никитинец,
Просит Ботия́н Ботия́нович
525 Оставить хоть татаровей на се́мена, —
А будет тут платить ён дани-выходы.
Ну вот как тут поехал он к Василию Кази́мерову,
Не смел-то он заехать с ли́чка белого,
А заехал ён ему да с плеч могучиих,
530 Накинул на ёго́ храпы́ железныи,
Из храп Василий да повывернулся.
Вот заехал ён во вторичной раз,
Накинул на него храпы́ железныи,
Одержал тут ён да своего товарища:
535 — Ай же ты, Василий да Кази́меров,
Укроти-тко свою силу богатырьскую,
Нас-то просит Ботия́н да Ботия́нович
Оставить-то татаровей на се́мена, —
Он составит нам теперь да угощение
540 Да будет нам платить да золоту казну, да дани-выходы?
Вот тут они приехади к Ботия́ну Ботия́нову,
Пили-то оне да угощалися, на святую Русь да собиралися.
Их кормил-поил да Ботия́н да Ботия́нович,
Угощал-то их, как дорогих гостей,
545 Отсчитал-то им бесчёту золоту казну.
Что ж спросили-то они, так беззадёржно им.
Вот они тут сели, до́бры мо́лодцы, на добры́х коней,
С Ботия́ном-то оне да распрощалисе,
А на святую Русь они да отправлялисе.
550 Скоро скажется, да тихо деется.
А приехали они да на святую Русь,
На святую Русь да и под Кеев-град,
Ко тому ли оны ко дубу ко Синявину,
Ко тому ли оны ко каменю ко Ла́тырю,
555 Поставили оны своих-те коней добрыих,
Пораздёрнули шатры белополо́тняны,
Принасы́пали пшаны да белоя́ровой,
Оне-то своим да ко́ням добрыим,
А сами-то уда́лы да гулять пошли.
560 Гулять пошли да самы речь вели:
— А не поедем мы ко князю ко Владимиру,
Все одно он нам не делат угощения!
Вот тут едут путём-дорожкою старенькие,
Впереди едут молоденькие.
565 Едут-то они из города из Кеева,
Едут-то оне да разговаривают,
Что двенадцать лет миновалосе,
Уежжал Добрыня во чисто́ полё,
А теперь младая Онастасья заму́ж пошла,
570 За того, за кого у него да не приказалосе,
Пошла она за Олешку за Поповича.
Дело делалось во пятницу.
В субботу они ходили в божью́ церкву на о́клики,
В воскресенье они уж принимают золотые венцы,
575 А повысватал Владимир стольнё-кеевский,
Не хотела она князя-то разгневати, —
Изменила она му́жня — наказа́ное.
Вот услышал тут Добрыня сын Никитинец,
Про свое-то он семейство он невзгодушку,
580 — Ну прощайте-тко мои да нынь товарищи,
Мне-ка некогда ведь больше здесь разгу́ливать!
Позадёрнул тут Добрынюшка бело́й шатёр,
Да садился он, Добрыня, на добра́ коня,
Да и в стольный Кеев-град Добрынюшка отправился
585 Приехал ён во стольной Кеев-град,
Заехал ён ко матушке да на широкой двор.
Ко той к Офимье Олександровне,
Запустил да он коня да в конюшеньку,
И пришел он во полатки белокаменны,
590 Крест кладет да по-писа́ному,
Поклон провел по-ученому,
На все стороны да поклоняется,
Родной матушке да он в осо́бину,
Поклоняется, не объясняется:
595 — Здравствуй, здравствуй-ка, честна́ вдова Офимья Олександровна,
Со младой-то Настасьей Микуличной!
Говорит-то родитель его матушка,
Та честна́ вдова Офимья Олександровна:
— А же ты, детинушка да гусе́льщина,
600 Так и ль ты надо мной да надругаешься?
Так и ль ты надо мной да надсмехаешься?
Кабы знал то живое моё рожоное дитятко,
Молодой Добрыня сын Никитинець,
Не дошло б теби да надрыга́тися,
605 Не дошло б тоби да надсмехатися!
Как двенадцать лет у меня да миновалосе,
Как красное-то солнышко да укаталосе,
А нынь-то укатается да млад светёл месе́ц, —
Младая Настасья заму́ж пошла!
610 Дело-то ведь делалось во пятницу,
В субботу-то оны были в божье́й церквы,