Выбрать главу
Не хочу величать Никитичем, Называю те детиною-деревенщиною и засельшиною, Почто ты, Добрыня, в окошко стрелял, 110 Проломил ты оконницу стекольчетую, Росшиб зеркало стекольчетое! Ему тута-тка, Добрыни, за беду стало И за великую досаду показалося: Вынимал саблю вострую, 115 Воздымал выше буйны головы своей: — А и хощешь ли тебе, Змея, Изрублю я в мелкия части пирожныя, Разбросаю далече по чисто́м полю́? А и тут Змей Горынич, 120 Хвост поджав, да и вон побежал, Взяла его страсть, так зачал с...: А колы́шки метал, по три пуда с... Бегучи, он, Змей, заклинается: — Не дай бог бывать ко Марине в дом, 125 Есть у нее не один я друг, Есть лутче меня и повежливея. А молода Марина Игнатьевна Она высунолась по пояс в окно В одной рубашке без пояса, 130 А сама она Змея уговаривает: — Воротись, мил надежа, воротись, друг! Хошь, я Добрыню оберну клячею водовозною? Станет-де Добрыня на меня и на тебя воду возить, А еще — хошь, я Добрыню обверну гнеды́м туро́м? 135 Обернула ево, Добрыню, гнеды́м туро́м, Пустила ево далече во чисто́ поля́, А где-та ходят девять туро́в, А девять туров, девять братиников, Что Добрыня им будет десятой тур, 140 Всем атаман-золотыя рога! Безвестна, не стала бога́тыря, Молода Добрыня Никитьевича, Во стольном городе, во Киеве. А много-де прошло поры, много времяни, 145 А и не было Добрыни шесть месяцов, По нашему-то сибирскому словет полгода, У великого князя вечеринка была, А сидели на пиру честныя вдовы, И сидел тут Добрынина матушка, 150 Честна вдова Афимья Александровна, А другая честна вдова, молода Анна Ивановна, Что Добрынина матушка крестовая;
Промежу собою разговоры говорят, Все были речи прохладныя. 155 Неоткуль взялась тут Марина Игнатьевна, Водилася с дитятеми княженецкими, Она больно, Марина, упивалася, Голова на плечах не держится, Она больно, Марина, похволяется: 160 — Гой еси вы, княгини, боярыни! Во стольном во городе во Киеве А и нет меня хитрее-мудрея, А и я-де обвернула девять молодцо́в, Сильных-могучих бога́тырей гнедыми турами, 165 А и ноне я-де опустила десятова молодца, Добрыня Никитьевича, Он всем атаман-золотые рога! За то-то слово изымается Добрынина матушка родимая, 170 Честна вдова Афимья Александровна, Наливала она чару зелена́ вина́, Подносила любимой своей кумушке, А сама она за чарою заплакала: — Гой еси ты, любимая кумушка, 175 Молода Анна Ивановна! А и выпей чару зелена вина, Поминай ты любимова крестника, А и молода Добрыню Никитьевича, Извела ево Марина Игнатьевна, 180 А и ноне на пиру похваляится. Прого́ворит Анна Ивановна: — Я-де сама эти речи слышела, А слышела речи ее похволеныя! А и молода Анна Ивановна 185 Выпила чару зелена вина, А Марину она по щеке ударила, (С)шибла она с резвых ног, А и топчет ее по белы́м грудя́м, Сама она Марину больно бранит: 190 — А и, сука, ты, ..., еретница —...! Я-де тебе хитрея и мудренея, Сижу я на пиру, не хвастаю, А и хошь ли, я тебя сукой обверну? А станешь ты, сука, по городу ходить, 195 А станешь ты, Марина, Много за собой псов водить! А и женское дело прелестивое, Прелестивое-перепадчивое. Обвернулась Маринка косаточкой, 200 Полетела далече во чисто поле, А где-та ходят девять туро́в, Девять братеников, Добрыня-та ходит десятой тур. А села она на Добрыню на правой рог, 205 Сама она Добрыню уговаривает: — Нагулялся ты, Добрыня, во чистом поле, Тебе чисто поле наскучала, И зыбучия болота напрокучили, А и хошь ли, Добрыня, женитися? 210 Возьмешь ли, Никитич, меня за себя? — А, право, возьму, ей богу, возьму! А и дам те, Марина, поученьица, Как мужья жен своих учат! Тому она, Марина, не поверила, 215 Обвернула ево добрым молодцом По-старому-по-прежнему, Как бы сильным-могучим бога́тырем, Сама она обвернулася девицею, Оне в чистом поле женилися, 220 Круг ракитова куста венчалися. Повел он ко городу ко Киеву, А идет за ним Марина роскорякою, Пришли оне ко Марине на высо́к тере́м, Говорил Добрынюшка Никитич млад: 225 — А и гой еси ты, моя молодая жена. Молода Марина Игнатьевна! У тебя в высоких хороших теремах Нету спасова образа, Некому у тя помолитися, 230 Не за что стенам поклонитися, А и, чай, моя вострая сабля заржавела. А и стал Добрыня жену свою учить, Он молоду Марину Игнатьевну, Еретницу — ..... — безбожницу: 235 Он первое ученье — ей руку отсек, Сам приговаривает: — Эта мне рука не надобна, Трепала она, рука, Змея Горынчишша! А второе ученье — ноги ей отсек: 240 — А и эта-де нога не надобна, Оплеталася со Змеем Горынчишшем! А третье ученье — губы ей обрезал И с носом прочь: — А и эти-де мне губы не надобны, 245 Целовали оне Змея Горынчишша! Четвертое ученье — голову ей отсек И с языком прочь: — А и эта голова не надобна мне, И этот язык не надобен, 250 Знал он дела еретическия!