Добрыня Никитич и Алеша Попович

120 Твоя молода Настасья, дочь Никулична, замуж пошла
За смелого Алешу за Поповича;
Пир идет у них по третий день;
Сегодня им идти ко божьей церкви,
Принимать с Алешей по злату венцу. —
125 Разгорячился Добрынюшка Никитич,
Он берет да плеточку шелковую,
Он бьет бурка промежу ноги,
Промежу ноги между задния.
Что стал его бурушка поскакивать
130 С горы на гору, с холма на холмы,
И реки, озера перескакивать,
Широкия раздолья между ног пущать.
Как не ясный сокол в перелет летит,
Добрый молодец перегон гонит.
135 Не воротмы ехал, через стену городовую,
Мимо тую башню наугольную,
К тому придворью ко вдовиному;
На двор заехал безобсылочно,
В палаты идет бездокладочно;
140 Не спрашивал у ворот приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
Всех он взашей прочь отталкивал;
Смело проходил в палаты во вдовиныя,
Крест кладет по-писаному,
145 Поклон кладет по-ученому,
Пречестной вдовы да он в особину:
«Ты здравствуешь, честна вдова, Мамелфа Тимофеевна!»
Вслед идут придверники, приворотники,
Сами говорят таково слово:
150 «Пречестна вдова, Мамелфа Тимофеевна!
Как этот удалый добрый молодец
Наехал из чиста поля скорым гонцом,
Нас не спрашивал, у ворот приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
155 Всех нас взашей прочь отталкивал».
Испроговорит им честна вдова:
— Ах ты ей, удалый добрый молодец!
Ты зачем заехал на сиротский двор,
В палаты идешь бездокладочно?
160 Как бы было живо мое чадо милое,
Молодой Добрыня, сын Никитич,
Отрубил бы он тебе буйну голову
За твои поступки неумильные. —
Говорит Добрыня, сын Никитич:
165 «Не напрасно ли вы согрешаете?
А я вчерась с Добрыней поразъехался,
Добрыня поехал ко Царю-граду,
А я поехал ко Киеву.
Наказывал мне братец тот родимый
170 Спросить про (н)его милу семью,
Про молоду Настасью Никуличну:
Где же есть она, Настасья Никулична?»
— Добрынина родима семья замуж пошла,
Пир идет у них по третий день,
175 Сегодня им идти ко божьей церкви:
А в тую ль было пору, в тыя шесть лет,
Приезжал Алеша из чиста поля,
Привозил он весточку нерадостну,
Что нет жива Добрыни Никитича:
180 Убит лежит во чистом поле,
Буйна голова испроломана,
Могучи плечи испрострелены,
Головой лежит через ракетов куст.
Я жалешенько об нем плакала. —
185 Говорил Добрыня, сын Никитич,
Наказывал братец мне названый:
«Если лучится быть тебе на пиру во Киеве,
Ты возьми мое платье скоморошское,
И гусельки возьми яровчеты,
190 В новой горенке все на столике».
Принесли они платье скоморошское
И гуселки ему яровчаты.
Накрутился молодец скоморошиной,
Пошел как на хорош почестной пир.
195 Идет он на княженецкий двор безобсылочно,
А в палаты идет бездокладочно;
Не спрашивал у ворот приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
Все он взашей прочь отталкивал;
200 Смело проходил в палаты княженецкия,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому,
Солнышку Владимиру в особину,
Сам говорит таково слово:
205 — Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевский
Со своей княгиной со Апраксией! —
Вслед идут все, жалобу творят:
«Солнышко Владимир стольно-киевский!
Как этот удалый добрый молодец
210 Наехал из поля скорым гонцем,
И тепереча идет скоморошиной:
Он не спрашивал у ворот приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
Все нас взашей прочь толкал,
215 Скоро проходил в палаты княженецкия».
— Ах ты ей, удалая скоморошина!
Ты зачем идешь на княженецкий двор,
На княженецкий двор безобсылочно,
Во палаты идешь бездокладочно,
220 Не спрашивал у ворот приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
Скоро проходил в палаты княженецкия? —
Скоморошина к речам не примется,
Скоморошина в речи не вчуется:
225 «Скажи, где есть наше место скоморошское?»
С сердцем говорит Владимир стольно-киевский:
— Что ваше место скоморошское
На той на печке на муравленой,
На муравленой печке — на запечке. —
230 Он скочил скоро на место на показанно,
На тую на печку на муравлену;
Натягивал тетивочки шелковыя
На тыя струночки золоченыя,
Учал по стрункам похаживать,
235 Учал он голосом поваживать,
Играет-то в Цари-гради,
А на выигрыш берет все в Киеве,
Он от старого всех до малого.
Тут все на пиру призамолкнули,
240 Сами говорят таково слово:
«Что не быть это удалой скоморошины,
А кому ни надо быть русскому,
Быть удалому доброму молодцу!»
Говорил Владимир стольно-киевский:
245 — Ах ты ей, удалой скоморошина!
Опущайся из печки из запечки,
Садись-ко за дубов стол хлеба кушати,
Станем белыя лебедушки мы рушати.
За твою игру за веселую
250 Дам тебе три места любимыих:
Перво место, сядь подле меня,
Друго место, супротив меня,
А третье место, куда сам захошь,
Куда сам захошь, еще пожалуешь. —
255 Не села скоморошина подле князя,
Не села скоморошина против князя,
А садилась скоморошина в скамиечку
Супротив княжны порученыя.
Говорит удала скоморошина:
260 «Что солнышко Владимир стольно-киевский!
Бласлови мни налить чару зелена вина,
Поднесть эту чару, кому я знаю,
Кому я знаю, еще пожалую».
Как он налил чару зелена вина,
265 Он опустит в чару свой золочен перстень,
Подносит княжны порученыя,
Сам говорит таково слово:
«Молода Настасья, дочь Никулична!
Прими сию чару единой рукой.
270 Да выпей-ка чару единыим духом:
Буде пьешь до дна, так видаешь добра,
А не пьешь до дна, не видаешь добра».
Она приняла чару единой рукой,
Да и выпила чару единыим духом,
275 Да и посмотрит в чары свой злачен перстень,
Которым с Добрыней обручалася;
Сама говорит таково слово:
— Солнышко Владимир стольно-киевский!
Не тот мой муж, который подле меня,
280 А тот мой муж, который супротив меня,
Сидит мой муж на скамеечке,
Подносит мни чару зелена вина. —
Сама выскочит из-за стола из-за дубового,
Упала Добрыне в резвы ноги:
285 — Прости, прости, Добрынюшка Никитич,
В той вины прости меня, в глупости,
Что не по твоему наказу-де я сделала,
Я за смелого Алешеньку замуж пошла. —
Говорил Добрыня, сын Никитич:
290 «Что не дивую я разуму-то женскому,
Что волос долог, да ум короток:
Их куда ведут, они туда идут,
Их куда везут, они туда едут.
А дивую я солнышку Владимиру
295 С молодой княгиней со Апраксией:
Солнышко Владимир тот тут сватом был,
А княгиня Апраксия свахою,
Они у живого мужа жену просватали!»
Тут солнышку Владимиру к стыду пришло,
300 А говорил Алешенька Григорьевич:
— Прости, прости, братец мой названый,
Что я посидел подле твоей любимой семьи,
Подле молодой Настасьи Никуличной. —
«В той вины, братец, тебя бог простит,
305 Что ты посидел подле моей любимой семьи,
Подле молодой Настасьи Никуличной;
А во другой вины тебе, братец, не прощу:
Как приезжал ты из чиста поля в первых шесть лет,
Привозил ты весточку нерадостну,
310 Что нет жива Добрыни Никитича,
Убит лежит во чистом поли,
Буйна голова испроломана,
Могучи плечи испрострелены,
Головой лежит через ракетов куст.
315 Так тогда государыня родна матушка
Желешенько с-по мне плакала,
Слезила свои очи ясныя,
Скорбила свое лицо белое:
С этой вины тебе не прощу!»
320 Ухватил Алешку за желты кудри,
Выдернет Алешку через дубовый стол,
Бросил Алешку о кирпичен мост,
Повыдернет шалыгу поддорожную,
Учал шалыжищем ухаживать:
325 Что хлопанье и что оханье, не слышно видь.
Всяк-то, братцы, на веку женится,
А не дай бог женитьбы той Алешиной:
Только-то Алешенька женат бывал,
Женат бывал, с женой сыпал.
330 Тут взял Добрыня любиму семью,
Молодую Настасью дочь Никуличну,
Пошел к государыне родной матушке,
Тут сделал он доброе здоровьице.
Век про Добрыню старину скажут,
335 Синему морю на тишину,
Вам всем, добрым людям, на послушанье.