Раскат грома что-то сбил и в голове прояснилось. Но тело пока еще слушаться не хотело, прижимаясь, лаская его кожу, я гладила ладонью грудь венатора под рубашкой, пока он нес меня. Мне было так хорошо… Может, и черт с ним? Я поеду во дворец, я ведь сама хотела. Все правильно, расслабься…
Нет.
Спокойно.
Не дергаться.
Я прижималась к нему, почти уткнувшись в шею… это снова накатывало…
Его кожа пахнет цветами и спелыми яблоками. Я почти проваливаюсь… А от Харелта пахнет грозой, озоном, иногда довольно резко.
Харелт. Нужно попытаться на нем сконцентрироваться. Дышать глубже. Думать о Харелте, это поможет. Какие у него синие глаза, и как он смотрит на меня. Вспомнить красные, словно ожоги, следы моих пальцев на его коже. Как закусив губу и закрыв глаза он стоит, вытянувшись, и поток моей силы проходит сквозь его тело… «Пока я жив, никто во дворце не посмеет тебя тронуть».
Харелт. На какое-то мгновение мне даже показалось, что сейчас я с ним, что его руки обнимают меня.
Нет. Запах яблок, а не озона…
Спокойно.
Венатор тащит меня к себе. Как добычу.
Вероятно, он делает это потому, что ему самому вытворять такое запрещено. Одно дело – прийти в спальню к замужней женщине и склонить ее сексу, и совсем другое – когда эта женщина пришла сама. Не важно, что он несет меня на руках, но ведь очнусь я в его спальне. Значит, сама пришла. И на все манипуляции, вероятно, закроют глаза, особенно если это в интересах государства. Некие формальные приличия с его стороны соблюдены, а остальное не важно. Он позвал меня и я пошла.
Открыто насиловать меня он не будет. По крайней мере, ему не очень выгодно это.
Если я начну кричать, то, может быть, поломаю все планы? Если кто-то услышит мои крики, то вряд ли потом можно будет сказать, что я сама захотела этого.
Сложный вопрос, но…
Только надо это осторожно. Кто же венатора знает, вдруг он заткнет мне рот или подбавит мощность своего магического очарования. У него, между прочим, хлыст на боку. И что-то, подозреваю, использует он этот хлыст с такими, как я. И неспроста инвентарь всегда с собой. И где-то в этом оружие зашита магия…
Я могу попробовать шарахнуть магией, но, думаю, на венатора не подействует.
Все это пронеслось в голове мгновенно.
Так что же делать? Он не отпустит.
Попытаться как-то сбить его с толку? Чтобы он ослабил хватку, отвлекся. И тогда…
Я ведь сама не убегу, он точно бегает быстрее. Не отобьюсь.
У меня, между прочим, голова все еще кружится и слегка плывет в глазах.
На этом и сыграть.
Я потянулась носом к его шее, нежно провела… и глубокий вдох, еще, и тут же несколько коротких, быстрых, словно я то ли собираюсь чихнуть, то ли задыхаюсь. И задержать дыхание, и пальцы мои сжимаются, царапая ногтями его грудь. Главное – не переиграть, я понятия не имею, как это бывает.
Поэтому сейчас просто легкий стон… и я повисла, обмякнув в его руках, расслабившись, как только могла, закрыв глаза.
- Эй! – венатор не ожидал такого, тихо выругался.
Он тряхнул меня, попытался одной рукой поправить мою голову. Но я буквально притворилась мертвой.
- Да что ты… - он тряхнул сильнее. – Какого ж хрена, мать твою…
Он остановился, неуверенно покрутился со мной на руках. Приложил ладонь к моему лбу. Здоровый лось мог без особых усилий держать меня одной рукой, как ребенка.
Лоб адски зачесался, я застонала. Но в себя не пришла, честно говоря, это далось мне с трудом.
Венатор злобно зашипел сквозь зубы. Думаю, не часто с ним такое, он никак не ожидал, и не понимает…
Но, тряхнув меня еще раз, он только ускорил шаг.
Значит, все-таки тащит к себе? Спокойно.
Не дергаться пока, даже когда он резко с ноги открыл дверь, перехватил меня удобнее, почти взвалив на плечо, и быстро запер дверь изнутри. Вот это уже совсем не нравилось.
Главное – не паниковать.
Венатор занес меня в спальню и сгрузил на кровать.
Лоб ужасно чесался, но почесать нельзя, я же без сознания. Даже глаза не открыть.
С минуту, наверно, тишина. Полагаю, мессир венатор размышляет, что со мной делать.
Потом, судя по звуку, начинает расстегивать ремень.
Спокойно. Не дергаться. Пусть уж снимет, со спущенными штанами бегать сложнее.
Шорох и его сопение, а потом, я прямо почувствовала, как он подался ближе.