Несколько любопытствующих глаз были направлены на них, но Северус ощущал жар их взглядом прямиком на себе. Они чувствовали его, инкуба, низшего существа в иерархии демонов. Мойра была для них темным пятном, пустотой, не наделенной особыми вибрациями. Оставалось лишь уповать на то, что эта особенность, а также его безразмерная куртка защитят ее от лишнего внимания. В конце концов, никто из гибридов не излучает вибраций. Аларик тоже был для них лишь сгустком пустоты. Северус расценивал это как преимущество, так как никакая сверхъестественная гадина не имела возможности разгадать их. Лично он был готов убить за право обладать подобной анонимностью.
— Присаживайся сюда, — сказал он, придерживая ее за талию и помогая забраться на высокий барный стул, — и заказывай, что твоей душе угодно.
Их появление привлекло внимание суккуба, которая, как он надеялся, работает здесь сегодня. Она неторопливо подошла к ним, чрезмерно покачивая бедрами. Из одежды на ней были только яркие-розовые лоскуты, прикрывающие ее соски, и короткие рваные шорты. Глаза Мойры расширялись от удивления с каждым шагом суккуба, но все это исчезло, как только Северус игриво ущипнул ее за талию.
— Это Мэдлин, — сказал он, кивнув в сторону пурпурноволосого суккуба, чья пышная грива ниспадала на спину роскошными волнами. — Она позаботиться о тебе, пока я буду встречаться с Верье.
Произнося последнюю часть своей реплики, он пристально посмотрел на суккуба, намерено повысив голос настолько, чтобы та уяснила, что от нее требуется.
— Без проблем, — промурлыкала Мэдлин в ответ, и лишь улыбнулась, когда Северус сжал ее руку, положив в нее стодолларовую купюру. Суккуб знала, что получит еще столько же, как только он вернется и обнаружит, что Мойра цела и невредима и находиться там же, где он ее оставил.
— Мы с ней одно и тоже, — добавил он, обращаясь к Мойре, и та кивнула, слегка приподняв брови, как только уловила смысл его слов. — Так что тебе не стоит бояться ее.
— Не стала бы нас сравнивать, — возразила Мэдлин, облокотившись на барную стойку и подперев подбородок кулаками. — Я намного, намного лучше.
— Безусловно, — ответила Мойра с легкой дрожью в голосе. — Приятно познакомиться.
— О, она такая душка, — проворковала Мэдлин, выпрямляясь так резко, что это движение чуть не заставило Мойру соскочить со стула. Северус удержал спутницу на месте, не желая того, чтобы Мэдлин уловила, как просто ее напугать.
— Не спускай с нее глаз, — приказал Северус. Затем он резко схватил суккуба за запястье, когда ему показалось, что Мэдлин потянулась через стойку бара, чтобы коснуться лица Мойры. — И не смей ее трогать.
— Ох уж, эти мужчины, — проворчала Мэдлин, демонстративно закатив глаза перед Мойрой. — Ужасные собственники. Что я могу предложить тебе выпить, милая?
— Эм… — ее растерянные голубые глаза теперь смотрели на полки с напитками. — Мартини, пожалуй.
— Прекрасно. С оливкой.
— Да, благодарю.
— Какая воспитанная, — проворковала Мэдлин, словно нянчась с ребенком, когда Северус посмотрел на часы. — Где ты откопал такую, Сев?
Северус нахмурился. Никому, за исключением Аларика, он не позволял таких вольностей со своим именем. Увы, сейчас у него не было времени для препираний, поэтому он чмокнул Мойру в щеку, посоветовал ей не злоупотреблять спиртным и направился к лестнице в дальнем углу бара. Оглянувшись напоследок через плечо, он пристально посмотрел на Мэдлин, которая лишь отмахнулась от него, не скрывая раздражения, которое он уловил даже в другом конце зала.
С альбомом в руке и сердцем, ушедшим в пятки, Северус поднимался по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз и надеясь, что Верье пребывал в хорошем расположении духа. С князем Ада всегда нужно быть начеку, так как он улыбается и тогда, когда ты ему нравишься, и вроде как улыбается перед тем, как перерезать тебе горло.
И Северус понятия не имел, как отличить одно от другого.
Часть 5
Мойра не совсем понимала, что ожидала от демонического бара, но явно не то, что увидела.
Погружение в мир ангелов, демонов и прочей сверхъестественности за последние несколько недель, проведенных с Северусом, было довольно захватывающим. Помимо того, что она приблизилась намного ближе к тому, чтобы отыскать своего отца, чего бы, наверняка, не добилась в одиночку, Мойра, наконец-то, начала чувствовать себя человеком. Не бледнокожим уродом и непонятным существом. Теперь, глядя в зеркало, она не видела перед собой ходячий труп. По крайней мере, это перестало казаться ей чем-то невразумительным. Конечно, она еще не поборола полностью своих комплексов, но была близка к этому. Трансформации ее тела не были результатом какой-то неведомой науке смертельной болезни. Мойра становилась кем-то, кто имел право на существование. Обретала свое лицо.