Казалось, что они по-прежнему манили его, так как он на мгновение замер, проводя пальцами по кружевам, прежде чем скользнуть между ее бедер и коснуться чувствительных складочек, к которым имелся открытый доступ. Мойра приподнялась на цыпочках, хватая ртом воздух, когда стон удовольствия вырвался из ее груди. А потом все прекратилось, оказавшись лишь легким поддразниванием. Она провела языком по губам, ощущая жар во всем теле, когда Северус вновь ухмыльнулся.
— Ты запомнила, как они понравились мне. Я польщен, — промурлыкал он, и его голос дрогнул то ли от желания, то ли от…более глубоких чувств.
— Тебе нравятся не самые дешевые вещи. Помни об этом, когда решишь порвать что-нибудь в очередной раз, — заявила Мойра, хотя в ее голосе уже не было прежней уверенности. Дрожь и прерывистое дыхание пришло ей на смену. Она попыталась собраться, вернуть свойственный ей пыл, но уже ощущала, как поплыла, когда его приглушенный смех омыл ее кожу.
— Как мне нравится твой аккуратненький язвительный ротик, — прошептал он, обхватив ее лицо руками. Она ожидала, что он поцелует ее, как тогда, когда они только оказались в комнате, но он лишь скользнул зубами по ее подбородку и шее. Мойра зашипела от боли и удовольствия, постепенно наполняющим ее. Ей следовало бы остыть — не вестись так легко у него на поводу, но она не могла игнорировать пожар, вспыхнувший между ними. Мойра попросту не хотела делать этого.
Поэтому она приподнялась на цыпочках и выгнула спину, приветствуя его жадный рот, исследующий изгибы ее тела. Его зубы щипали соски сквозь ткань бралетта, и Мойра содрогалась, ощущая, как становится влажной между ног. Северус шептал ее имя, губами вырисовывая узоры на ее коже, пока вдруг не остановился. Судорожно сглотнув, Мойра опустила глаза вниз, встретившись взглядом с демоном, стоящем на коленях и сжимающем ее бедра.
— Северус, что ты… Оу! — воскликнула она, сама того не желая, когда он оторвал ее ноги от земли, буквально водружая себе на лицо. Они оказались у него на плечах, спускаясь вниз по его спине. Она ощутила, как спало напряжение в руках, когда Северус принял практически весь ее вес на себя.
Каждый размеренный вдох, дразнящий выдох, вырывающийся из его приоткрытых губ, обжигали ее естество. Она ожидала, что он станет мучить ее. В конце концов, у него имелось в запасе время до встречи с Верье. Но Северус неожиданно поспешно сдвинул кружево в сторону, вцепившись в ее ягодицы так, что кончики его пальцев посинели, а затем уткнулся ртом в ее пылающие желанием лоно. Ее тело содрогнулось от первого влажного прикосновения к ее набухшим складочкам, а глаз широко раскрылись. Нечто сдавленное, словно всхлип, вырвалось изнутри ее, и наслаждение накрыло ее столь стремительно, что Мойра была готова умолять его сбавить обороты.
Она и в первый раз просила его притормозить, буквально за секунду до своего первого оргазма. Это было… переломным моментом в ее жизни. И, нужно признаться, изрядно воодушевило ее. Даже не потому, что мужчина показал ей, как получить удовольствие, а потому, что он выбрал удачный момент, чтобы показать ей, что она не потеряна. Доказать ей, что все ее страхи беспочвенны. Все, чего ей не хватало — это лишь умелая пара рук, и искусный рот, орудующие в нужных местах.
Мойра перестала ощущать себя живой с тех пор, как начались трансформации, и, благодаря Северусу, она наконец поняла почему. Нет, Мойра не была ущербной. Вовсе не была обречена на безрадостное существование. Она лишь предала саму себя, сдавшись перед обстоятельствами, сломавшись и даже не предпринимая попыток что-то изменить.
Той ночью Мойра закрылась в своей спальне, погасила свет и трогала сама себя, там, где трогал он. Интенсивнее и смелее, чем она позволяла себе прежде, исследуя свое тело, новое тело, представляя на себе его руки, язык, ослепительно черные глаза, и это настолько поглотило ее, что она без проблем достигла пика самостоятельно. Ее оргазмы с Северусом были ярче, но она решительно настроилась когда-нибудь превзойти их в сольной практике.