– Насколько мне известно, ничего.
– Что-то принимает. Я уверена. Многие из перегруженных работой менеджеров сидят на наркотиках.
Я пошел в кабинет позвонить Рикки и оттуда увидел, как БМВ Джулии подает назад по подъездной дорожке. Увидел на ветровом стекле золотистое отражение вечернего неба, располосованного ветвями деревьев. Машина почти уже выехала на улицу, когда мне показалось, что я вижу рядом с Джулией какого-то мужчину.
Лица его я сквозь стекло движущейся машины не разглядел. Когда Джулия выехала на улицу, ее тело заслонило от меня пассажира. Казалось, впрочем, что Джулия оживленно с ним разговаривает. Потом она переключила скорость, откинулась на спинку сиденья, и я на краткий миг ясно увидел все. Свет падал на мужчину сзади, лицо его оставалось в тени, но это был определенно человек молодой, лет двадцати с небольшим.
Ах, дьявол! – подумал я и, выскочив из дома, побежал по подъездной дорожке. На улице я очутился в тот миг, когда машина Джулии остановилась на светофоре в конце квартала. До нее было метров пятьдесят. Вроде бы Джулия была в машине одна, хотя видел я ее не очень четко. Мне сразу стало легче. Я почувствовал себя каким-то придурком.
А потом, когда Джулия поворачивала направо, мужчина показался снова, как если бы он перед этим наклонился, вытаскивая что-то из бардачка.
Абсолютно не представляя себе, что делать дальше, я поплелся обратно к дому.
– Не понимаешь, что делать дальше? – спросила Эллен. Мы с ней мыли кастрюли, которые не влезали в посудомоечную машину. Я отчищал их, а Эллен вытирала.
– Позвони ей.
– Ага, – ответил я. – И что я ей скажу? Привет, Джулия, что это за мужчина сидел у тебя в машине?
Эллен со стуком опустила кастрюлю.
– Джек. Я понимаю, все это трудно принять.
– Вот именно.
Мысленно я снова и снова проигрывал одну и ту же картину: БМВ подает назад по подъездной дорожке. Мне казалось, что в мужчине, сидевшем в машине, было нечто странное, нечто такое, из-за чего я не смог разглядеть ни его глаз, ни рта. Все его лицо осталось у меня в памяти темным и неразличимым. Я попробовал объяснить это сестре.
– Тут нет ничего удивительного. Это называется отторжением. Послушай, Джек, ты своими глазами видел доказательство. Тебе не кажется, что пришло время…
Тут зазвонил телефон. Руки у меня были в мыльной пене, поэтому я попросил Эллен взять трубку. Однако ее уже снял кто-то из детей.
– Джек, пора воспринимать вещи такими, какие они есть, а не такими, как тебе хочется.
– Ты права. Я ей позвоню.
И в этот миг на кухне появилась бледная Николь.
– Пап, это тебя – из полиции.
День пятый: 21.10
Машина Джулии вылетела с дороги километрах в десяти от дома. Она скатилась по крутому склону оврага, пробив брешь в зарослях полыни и кустах можжевельника, а потом перевернулась. Солнце почти уже село, в овраге было темно. Три машины службы спасения стояли на шоссе, посверкивая красными огнями, команда спасателей уже начала спускаться вниз. Пока я следил за ними, включились переносные прожектора, залив все вокруг синеватым сиянием.
– Моя жена ранена? – спросил я у полицейского мотоциклиста.
– Через минуту узнаем.
Я стоял на краю оврага, смотрел вниз, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Машину уже окружали люди.
Полицейский, обменявшись с кем-то короткими репликами по рации, сказал:
– Ваша жена без сознания, однако она… Она была пристегнута ремнем безопасности и осталась в машине. Похоже, с ней все в порядке. Позвоночник, вроде, не пострадал, однако…
– Скажите, она в сознании?
– Приходит в себя. Ее отвезут в больницу, проверят, нет ли внутренних повреждений. Сейчас она уже на носилках.
– Слава богу, – сказал я, отщелкивая крышку сотового.
Я позвонил Эллен, попросил ее успокоить детей, сказать им, что с мамой все будет хорошо.
– Не волнуйся, – сказала Эллен.
Закрыв крышку телефона, я повернулся к полицейскому.
– А что со вторым? – спросил я.
– Она была в машине одна.
– Нет, – сказал я. – С ней был еще один человек. Он переговорил по рации.
– Говорят – никого. Никаких признаков другого человека.
– Может быть, его выбросило?
– Сейчас как раз расспрашивают вашу жену… – Он помолчал несколько мгновений. – Она говорит, что была одна.
Полицейский пожал плечами. Я заглянул за край обрыва.
Одна из машин службы спасения выставила над оврагом стальную штангу с лебедкой. Вниз начал отматываться трос. Несколько минут спустя носилки медленно поплыли по воздуху. Разглядеть Джулию я не мог, она была пристегнута к носилкам и накрыта серебристым, как костюм космонавта, одеялом. Когда носилки достигли шоссе, спасатели развернули штангу и отстегнули их от троса. Лицо Джулии распухло, левая скула была лиловой, и лоб над левым глазом тоже. Должно быть, она сильно ударилась головой. Я пошел рядом с носилками. Джулия, увидев меня, произнесла: