Вылив воду под корни странного растения, вернулась в целительскую. Славия в это время проводила очередную процедуру. В ее правой руке было что-то, подозрительно напоминающее косточку. И она тлела, распространяя дымок с ароматом незнакомых мне пряностей.
– Шире рот! — велела женщина, и засунула косточку непосредственно в очаг боли. Равель вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув в кресле.
– Терпи! — велела Славия. — И скажи спасибо, что выдирать не стала.
– Шпаши…
– Нет, сейчас молчи. Потом скажешь.
Поколдовав таким образом, целительница дунула на косточку, дым прекратился. Славия кинула свой варварский инструмент в жестяное мусорное ведро. По звуку я поняла, что оно пустое.
– Все, свободен. Только вот горяч-корень возьми.
Славия протянула мужчине маленький серый мешочек.
– Как отек спадет, жуй по корешку перед сном, три дня. Потом ко мне приходи. Обязательно приходи, понял? Если опять запустишь, не приму больше.
Равель с трудом вылез из кресла и закивал.
– Спасибо, матушка Славия, ужас как больно было.
Он больше не шепелявил!
– Я вам потом яичек утиных занесу, — пообещал он. И поспешно откланялся.
– Он яйцами с вами расплачивается? — удивилась я. Неужто тут принято натуральное хозяйство?
– Нет, – улыбнулась женщина, — платит королевское казначейство. Мне жалование определено. А Равель так свою благодарность выражает. Он птичник.
– А я думала, что все необходимое для жизни в замке производится в Мелекатии, — растерялась я.
– Почти всё, – подтвердила Славия, — но птицу мы тут держим свою. Рядом есть пруд, где Равель своих уток да гусей разводит.
– Госпожа Славия, мне так много еще нужно узнать! — воскликнула я почти в отчаянии. — Чтобы не путаться. Как что устроено и работает… я даже не знаю, что за растение сейчас поливала!
– Это бедохват, — ответила целительница, — питается болью и страданиями. Такие кустарники всегда сажают при домах знахарей. Ты права, вспоминать как тут да что, тебе надо, и в том лучше всего помогут наблюдения. Сейчас навесим замок на целительскую и сделаем перерыв. Свожу тебя на рынок, как и обещала.
ГЛАВА 10. Рынок
Славия и я облачились в обычную одежду. В своем черном строгом платье она смотрелась сурово, как директриса пансионата для девочек, например. Мой простой наряд деревенной девушки был удобным, опрятным и мне нравился. Длинная просторная блуза, цветом где-то между белым и бледно-желтым и коричневая юбка из плотной ткани. А поверх этого - теплая накидка из сукна. На улице ярко светило солнце, но свежий ветерок мог и продуть.
Я удивилась, когда целительница подозвала сонного парня с соломой волосах и велела ему собрать нам повозку.
– А мы разве не в деревню? Она же близко тут совсем.
– Деревенский рынок сейчас пустой и там с тебя втридорога сдерут, — обстоятельно ответила Славия, — весна, новый урожай не скоро, запасы подъедают. И если утварь какую на продажу выставят, в цене не постесняются. Туда надо летом ходить, на ярмарку.
– Тогда на какой базар мы отправляемся? — спросила я, и сердце подпрыгнуло от превкушения узнать что-то новое.
– В сам Верегот, — ответила знахарка.
Увидев, что это название ни о чем не не сказало, она вздохнула.
– Вернемся, попробую тебя подлечить. Что-то шибко у тебя все стерлось в голове. В столицу мы едем. Я тебе говорила, она рядышком тут совсем. И там базарная площадь есть. На нее круглый год изо всех городков и поселков люд съезжается. А многие деревеньки так вовсе на отшибе, и торговцам не особо хочется совсем без прибыли возвращаться. Так что иной раз можно очень удачно закупиться.
Пока она это рассказывала, парнишка успел подвести к нам крытую повозку, запряженную двумя лошадьми.
Я запрыгнула внутрь, отметив, как пружинят мои молодые ноги, насколько подвижны суставы и как же легко дается теперь каждое движение. Вот так выглядит вторая молодость.
Повозка оказалась куда уютней телеги суконщика. В ней было две лавки, обитых мягкой тканью, и можно было сидеть на них, выпрямив спину. Так что доехали мы с комфортом.
По пути знахарка интересовалась, не болит ли у меня голова, нет ли кружения перед глазами или тошноты. Получается, симптомы сотрясения мозга тут тоже знали, просто методы лечения были очень специфическими.