— Как скоро, командующий? Через месяц? Через год? Или еще дольше придется ждать?
— В настоящий момент речь идет уже не о месяцах, а, скорее всего, о днях.
— О днях? — На лице Нарцисса отразилось сомнение. — Будь любезен, объясни.
— С удовольствием. Каратак и его войско стоят лагерем не более чем в десяти милях отсюда, вон там… — Плавт указал рукой на запад. — Он прекрасно знает, что мы здесь, и считает, что мы ждем, пока он снова начнет отступать, и только тогда продолжим наступление. Он готов к арьергардным стычкам, налетам и прочему. Однако нам известен его план: одновременно перейти Тамесис по нескольким находящимся неподалеку отсюда бродам, выйти нам в тыл и к югу от Тамесиса опустошить владения всех племен, признавших нашу власть. Возможно, в ходе этого рейда он даже предпримет попытку штурма Лондиниума, нашей главной базы снабжения. Звучит впечатляюще.
— Да уж, что есть, то есть. А как ты об этом прознал?
— Один из верховных вождей в его окружении — мой человек.
— Правда? Впервые слышу.
— Это слишком секретная информация, чтобы делиться ей в письменных донесениях, — самодовольно заявил Плавт. — Никогда не знаешь, в чьи руки они попадут. Я могу продолжить?
— Прошу.
— Так вот, Каратак думает, что все предусмотрел, но понятия не имеет, что Второй легион уже выступил из Каллевы, чтобы перекрыть переправы. Войско Каратака окажется в тисках между моей армией и рекой. Деться ему будет некуда, придется принять бой. Его ждет полный разгром, а вы с императором получите возможность объявить, что в Британии одержана окончательная победа. Останется лишь несколько непокорных племен, засевших в западных горах, да эти дикари в Каледонии. Вряд ли имеет смысл тратить время, усилия и деньги, чтобы усмирить кучку дикарей, обитающих в горах и болотах: лучше всего отгородиться от них, чтобы они не могли тревожить покой провинции.
— Отгородиться? Каким образом?
— Обыкновенным — ров, вал. Может быть, канал.
— Звучит пугающе — в смысле дороговизны.
— Подавлять восстания обойдется куда дороже. Но в любом случае это дело будущего. Сейчас все усилия нужно направить на то, чтобы разгромить Каратака и сломить волю мятежных племен к сопротивлению. Уверен, ты захочешь остаться здесь и стать свидетелем сражения.
— Да уж, конечно. Жду не дождусь этого события, как, разумеется, и возможности доложить о нем императору. Это будет выдающееся достижение, Плавт. И для тебя, и для всех нас.
— Ну а коли так, могу я предложить тост? — Плавт наполнил обе чаши и поднял свою. — За посрамление врагов императора и… сокрушительную победу над варварами!
— За победу! — с улыбкой подхватил Нарцисс и осушил чашу.
Глава 4
Центурионы Второго легиона сидели в штабном шатре на расставленных в несколько рядов табуретах, дожидаясь, когда легат начнет совещание. Весь день прошел в неустанных хлопотах: на следующее утро легион готовился выступать форсированным маршем. При этом для всех, кроме легата Веспасиана, до сих пор оставалось неизвестным, куда именно направится войско, а тот не счел возможным доверить эту информацию даже собственным командирам.
Только что зашло солнце, в воздухе было полно мошкары. Тучи насекомых вились вокруг зажженных масляных ламп, и то и дело одна из мошек, угодив по глупости в огонь, с треском вспыхивала. В глубине шатра стояла деревянная рама, на которую была натянута бычья шкура с изображением территорий, прилегающих к ближнему отрезку реки Тамесис.
Третий ряд занимали шестеро центурионов Третьей когорты. У самого края, ссутулившись, сидел долговязый молодой человек. Странно было видеть совсем юное лицо рядом с суровыми обветренными лицами зрелых воинов. Густая щетка темных волос и ясные карие глаза на худощавом лице, казалось, делали его слишком молодым и для рядового легионера. Кольчуга и надетая поверх нее просторная туника с кожаными перевязями не скрывали стройного телосложения, а обнаженные руки и ноги, пусть крепкие и жилистые, не бугрились могучими мускулами. Даже в доспехах и военной форме с прикрепленными к ремням знаками отличия он походил на мальчишку, да и чувствовал себя не в своей тарелке, судя по тому, как нервно осматривал шатер и остальных собравшихся.
— Катон, да кончай ты, на хрен, дергаться, — проворчал центурион, сидевший рядом с юношей. — Ты прямо как блоха на жаровне.
— Да жарко здесь, вот я и ерзаю. Забавная погодка, ничего не скажешь.