Антоний опустил глаза:
— Прошу прощения, командир. Просто… просто я беспокоюсь. Никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался.
Губы Максимия расплылись в легкой улыбке.
— Так ведь и я тоже. Ты просто отвечай на вопросы, которые будет задавать тебе легат. Отвечай предельно правдиво и помни, что ты не кто-нибудь, а центурион лучшего легиона империи. Если центуриона и может что-то в жизни беспокоить, так это варвары, зараза, нехватка вина да безумная ревность женщин. Ну а расспросы… — Он покачал головой. — От расспросов тебе никакого вреда не будет.
Антоний улыбнулся. Заулыбались и остальные. Даже Катон, проведший детство в императорском дворце, хорошо знал: неправильный ответ на вопрос может убить человека вернее, чем самый могучий варварский воин.
Все утро и первую половину дня центурионы провели у тлеющих остатков костра, сложенного рабом, чтобы приготовить завтрак. Вернувшись с допроса, Макрон достал из кожаного вещмешка оселок и принялся точить свой и без того острый меч. Он ни с кем не перемолвился ни словом, даже с Катоном, и прятал глаза, чтобы не встречаться взглядами с другими центурионами, словно полностью сосредоточился на точильном камне и сверкающем полированном клинке.
Пока Антоний был на допросе, Туллий с Феликсом играли в кости, причем удача улыбалась Феликсу. Ему так везло, что казалось, это нарушает все законы вероятности. А поскольку набор костей принадлежал именно Феликсу, у Туллия, обычно весьма доверчивого, стали зарождаться подозрения.
Катон некоторое время с любопытством наблюдал за игроками. Сам он никогда не играл в азартные игры, где все решает случай, и считал их занятием для слабоумных. Правда, живя в Риме, он порой делал ставки на скачках в Большом цирке, когда случалось разжиться деньгами, но только тщательного изучив и сопоставив шансы всех участников.
Максимий сидел чуть в стороне от прочих, спиной к подчиненным, и смотрел в сторону брода и усеянного мертвыми телами дальнего берега. Катон сочувствовал ему, хотя за короткое время совместной службы претерпел от командира когорты немало обид. Однако любой человек, оказавшийся в подобном положении, представлял бы собой плачевное зрелище — и солдат, и тем более старший центурион.
К тому же Максимий уже не молод, и, если расследование разрушит его карьеру, он вряд ли сможет добиться чего-нибудь в жизни. Станет рядовым легионером со скудным содержанием, а выйдя в отставку, будет влачить жалкое существование в какой-нибудь ветеранской колонии, предаваясь пьянству и воспоминаниям. Между тем вышедший в отставку центурион получал возможность поступить на гражданскую службу и даже выдвинуться в магистраты. Но, по-видимому, такое будущее Максимию не светит.
Катон отвел взгляд от командира когорты и посмотрел вниз, на манящую прохладой реку. Антоний все еще был на допросе, а когда он вернется, настанет черед Феликса. Таким образом, Катону хватит времени искупаться. Он снял тунику и повернулся к Макрону.
— Пойдем искупаемся? Ты как?
Макрон оторвался от своего дела и посмотрел на него с удивлением:
— Ты что, плавать собрался?
— Все лучше, чем здесь сидеть.
— Лучше? А толку-то?
Катон нахмурился:
— Так ты идешь или нет?
Макрон аккуратно вложил меч в ножны.
— Пожалуй, пойду. А то как бы тебя в омут не затянуло.
— Ага, на хрен! Ха!
Когда они вместе направились к выходу из лагеря, что был поближе к реке, Максимий крикнул вслед:
— Смотрите слишком долго не задерживайтесь.
Катон кивнул, а когда вновь повернулся к Макрону, тот глянул на него и устало поднял брови.
— Иногда мне хочется, чтобы мы снова оказались с теми местными ребятами в Каллеве. Хорошая была служба, все просто и ясно, и никаких тебе хреновых начальников, которые без конца следят за каждым твоим шагом.
— А мне помнится, ты всю дорогу твердил, что тебе не терпится вернуться на службу в легион.
— Так я ведь представить себе не мог, что вляпаюсь в такое дерьмо. Угораздило же нас оказаться под началом у этого Максимия. Я бы ему и полевую кухню не доверил.
— А мне он кажется толковым командиром. Да, он суров, бывает, что слишком груб, но свое дело, кажется, знает.
— Много ты в этом понимаешь, — буркнул Макрон, качая головой. — За пару месяцев хрен научишься различать, где дерьмо, а где нет. И посмотри на других. Туллий вечно торопится. Не знаю уж, как ему вообще удалось вчера продержаться… Одно могу предположить: он все-таки круче, чем кажется, — признал Макрон. — А Феликс с Антонием вообще слишком молоды и неопытны для командиров.