— Один на пять лет старше меня, а другой и вовсе на десять, — указал Катон.
— Что правда, то правда. И порой это сказывается. Но у тебя, по крайней мере, имеются мозги, да и глаз верный, и ты все на лету схватываешь. Не понеси легион в прошлом году такие большие потери, тут нашлись бы лучшие кандидаты на повышение, чем эти два придурка.
Макрон умолк, когда они проходили ворота, где по обе стороны на солнцепеке стояли навытяжку часовые. Центурионов пропустили без вопросов, и они двинулись по пологому склону вниз к реке. Высокая сухая трава шуршала под ногами. Они направлялись к месту на несколько сотен шагов выше брода по течению, подальше от все еще валявшихся на мелководье трупов. К сожалению, ветерок дул с противоположного направления, и с каждым его порывом, когда листья прибрежных ив начинали трепетать, их обдавало смрадом разлагающейся плоти.
Найдя место, где берег плавно спускался к воде, центурионы сняли туники и расшнуровали сапоги. Макрон с разбегу бросился в воду, подняв фонтан брызг, нырнул и почти сразу вынырнул, стряхивая капли с темных стриженых волос.
— До чего же вода холодная!
Он повернулся и мощными гребками поплыл на середину реки. Катон подождал, пока он отплывет от берега, потом сам спустился и вошел в воду. После изнуряющей жары летнего дня вода в реке казалась просто ледяной. Катон на цыпочках направился к Макрону, подняв руки и вздрагивая всякий раз, когда его обдавало волной. Макрон, отплывший уже довольно далеко, повернулся и расхохотался.
— Эй, ну что ты как старуха несчастная. Давай сюда.
Катон стиснул зубы и, подогнув колени, полностью погрузился в воду. В первое мгновение юноша испытал шок, от холода перехватило дыхание, но, справившись с собой, он поплыл к другу, неуклюже загребая руками и стараясь держать лицо подальше от воды.
— Хорошо, что я решил пойти с тобой, — с улыбкой промолвил Макрон, когда Катон добрался до него и встал, коснувшись ногами дна. — Тебе явно недостает практики.
— А где мне было набраться умения?
— Давай я тебе сейчас все покажу.
Макрон постарался ознакомить друга с основами плавания, а Катон старательно учился, хотя до смерти боялся, что вода в любой миг сомкнется у него над головой. В конце концов Макрон бросил это занятие, и они уселись на отмели, так что река омывала им бедра, а солнце грело спины.
— Я мог бы к этому привыкнуть, — пробормотал Катон.
— А я нет.
Катон повернулся к старшему другу:
— Почему? Кто-то сказал что-то, о чем я должен знать?
— Нет. Просто легат, кажется, очень спешит. По-моему, он хочет покончить с расследованием как можно скорее и пуститься в погоню за Каратаком. Ему нужно спасать свою репутацию.
— С чего бы это? Разве он виноват в том, что когорты не было на месте, когда Каратак подошел к переправе?
— Да, его личной вины в этом нет, но наша когорта — часть его легиона, так что пятно позора все равно ляжет на легата, будь уверен. Кроме того, у него наверняка есть соперники, которые не упустят возможности облить его грязью.
— Соперники?
— О боги, Катон, ну нельзя же быть таким наивным. Веспасиан метит в преторы, а такого ранга достичь очень непросто. Говорят, что перед этим надо послужить в должности эдила. Имей в виду, с каждым шагом вверх по карьерной лестнице влиятельных постов становится все меньше, а вот соперничающих из-за них сенаторов — все больше. Чем выше пост, тем больше желающих его занять. Причем все это люди, способные собственным детям глаза выколоть, если это поможет им подняться на ступеньку выше. И если никто из штаба командующего не попытается использовать нынешнюю неудачу, чтобы навредить легату, это будет просто чудо. А значит… — Макрон печально посмотрел на Катона. — Значит, Веспасиан неизбежно будет искать, на кого можно официально возложить всю вину.
— На нашу когорту?
— А на кого же еще?
— Бедный старина Максимий.
— Максимий? — Макрон разразился горестным смехом. — С чего ты взял, что он возьмет вину на себя?
— Да он же сам сказал, — удивленно промолвил Катон. — Сказал, что он в ответе за все.
— И ты ему поверил?
— Да, — серьезно ответил Катон. — Это ведь так и есть. Не отправься он в погоню за теми налетчиками…
— Не о том речь, дурачок. Ты правда поверил, что он примет на себя всю ответственность?
Катон призадумался.
— Он так сказал. И прозвучало это убедительно.
— А почему ты решил, что он не станет действовать в том же духе, что и легат? У Максимия ведь тоже многое стоит на кону, хоть он и не претендует на высокие посты. Он ведь старший центурион, верно?