— С чего ты решил, что можешь мне указывать? — удивленно уставилась на него Мария.
— Я бы на твоем месте помалкивал, — недобро предостерег ее Джуд. Его глаза сузились, на правой руке болталась ее дорожная сумка.
— Джудсон Тетчер Уитмор, ты можешь приказывать своим работникам, можешь грубить своему отцу, но со мной так вести себя не стоит!
Фло что-то тревожно прошептала, но Мария не стала вслушиваться. Она сидела за столом и ждала.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но его взгляд переместился на ее руки, замершие в извечном охранительном жесте, и он тут же одернул себя, ограничившись короткой фразой:
— Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
— Это приглашение? — спокойно спросила она.
— Тысяча чертей, Мария! Ты решила перечить каждому моему слову?
— Я не перечу, а интересуюсь, — отрезала она. — Я мать твоего ребенка, Джуд, а не часть багажа, которую ты можешь куда-нибудь забросить, пока не решишь, как с ней поступить.
— Мария… — он тяжело вздохнул. — Тебе будет лучше пойти наверх и отдохнуть. Я прошу тебя, пойдем.
Краем глаза девушка заметила, как Фло отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Эта женщина наверняка бы понравилась Эдде.
Она встала.
— Отдых — звучит заманчиво.
Мария отметила про себя, что хозяева дома старались сделать свое жилище как можно более комфортным. Деревянная мебель и дубовый стол на кухне, просторная гостиная с удобным диваном и несколькими мягкими стульями-креслами — все было добротно и создавало уют.
Поднимаясь по лестнице, она вдыхала лимонный запах полировки, которой были покрыты перила. Джуд провел ее мимо двух закрытых дверей и остановился возле третьей. Четвертая дверь в конце коридора была открыта.
— Это — моя комната, — Джуд показал на открытую дверь. — Отец переселился вниз. Мы сделали офис в его спальне.
— Значит, мы будем здесь только вдвоем? — Ее рот внезапно стал сухим.
— Боишься? — Джуд казался сейчас намного больше, шире в плечах и мужественнее. От него исходил запах конюшни, лошадей, солнца, земли… Все это скорей привлекало ее, чем отталкивало.
— Странно, что в таком большом доме живут только два человека.
Глядя мимо нее, Джуд неохотно ответил:
— Мой дедушка построил этот дом для бабушки. Но из всей семьи в какой-то момент остался один отец. Мои родители хотели, чтоб у них было много детей. Но этому не суждено было сбыться. Теперь отец обвиняет во всем меня.
Видно было, что признание далось ему нелегко. Мария не знала, как себя вести, чтобы не обидеть его.
— А при чем тут ты?
Казалось, ее вопрос прорвал долго сдерживаемую плотину молчания. Джуд явно ни с кем прежде не делился своими переживаниями.
— У матери были трудные роды, после меня она больше не могла иметь детей. А когда мне был год, она умерла от гриппа.
Мария вдруг подумала, что Джуд больше всего сейчас нуждается в обычной ласке, но она не хотела торопить события. Единственное, что она могла себе позволить, это крепко сжать его руку.
— Мне жаль.
Он неожиданно смутился и покраснел.
— Твоя мама говорила, что твоего отца сбросил бык. Сколько тебе было лет?
Мария знала, что ее мать легко нашла общий язык с Д.Т. и они тепло относились друг к другу.
— Десять.
Она помнила отца вечно улыбающимся, веселым, ласковым, но, как считала мать, начисто лишенным чувства ответственности за семью. Но он действительно любил и маленькую Марию, и Эдду.
— А я совсем не помню маму.
Она поняла, что все еще сжимает его руку. Освободив ее, Мария порывисто коснулась кончиками пальцев его груди.
— Нет, это не так. Подсознательно ты наверняка помнишь, как она качает, кормит, ласкает тебя.
Положив свою руку на ее, он пробормотал:
— Тебе только двадцать один, и ты думаешь, что знаешь все.
— Возраст не имеет значения, когда речь идет о некоторых вещах.
— Например?
— Когда люди любят нас, любовь не умирает с их смертью.
Марию неожиданно захлестнула волна горячего сочувствия к этому человеку, который — увы! — так мало напоминал ее Д.Т. Его пальцы обвились вокруг ее, он благодарно стиснул маленькую ручку Марии, и между ними вдруг зажглось пламя желания. Она вся подалась вперед в надежде, что Джуд сейчас поцелует ее. Но он лишь покачал головой, словно отвечая каким-то своим мыслям, и слегка отстранился, будто обходя невидимую ловушку.
Затем открыл дверь и бросил ее сумку на кровать.
— Ужин в пять. Поспи, тебя разбудят. Выходя, он включил кондиционер.
— Джуд, мне бы не хотелось причинять тебе неудобства, — пробормотала Мария.