Прежде чем дошли до крытого прохода на кладбище, на них упали первые капли дождя. Миссис Уитлейс замедлила шаг, коснувшись рукой своей новенькой соломенной шляпки, украшенной бархатными фиалками, и воскликнула:
– Мой зонтик! Я оставила его в ризнице!
Выбрав ключ от ризницы среди множества других на связке, она поспешила обратно в церковь.
– Я подожду вас здесь, у входа на кладбище, – крикнула ей вслед мисс Мэнсис.
Дождь усилился, и мисс Мэнсис встала под соломенную крышу прохода на кладбище, порадовавшись такому убежищу. Глядя, как на изрытой колеями лужайке собираются озерца воды, она думала, как начать весьма необычный разговор с леди Маллингс. Ей не хотелось снова выдать себя, как случилось в беседе с мистером Памфритом, но она знала, что должна принести леди Маллингс какую-то вещь, принадлежавшую добывайкам, чтобы активировать её дар. Разумеется, она не может принести одежду: это сразу вызовет подозрения, а леди Маллингс наверняка примет её за наряды для кукол. Нет, она должна принести такую вещь, которой мог бы пользоваться и человек. Мисс Мэнсис вдруг подумала о постельном белье: простыни добываек могли сойти за обычные носовые платки (одна простыня, насколько она помнила, действительно была носовым платком). Да, именно её она и возьмет. Но следует ли ей вообще идти? Разумно ли это? Честно ли по отношению к леди Маллингс обращаться к ней за помощью и утаивать так много необходимой информации? Но если она расскажет обо всём, то не предаст ли она этим, сама того не желая, свой маленький народец? Да и поверит ли ей леди Маллингс? И не увидит ли она после своего рассказа на лице леди Маллингс такое же странное озадаченное выражение, какое было на лице мистера Памфрита? Нет, подумала мисс Мэнсис, это было бы невыносимо. Если же предположить, что леди Маллингс всё-таки поверит ей, не станет ли она слишком активной, слишком восторженной, слишком… посвящённой? А ведь поиск добываек, ради их же блага, должен быть спокойным, методичным и тайным!
Мисс Мэнсис вздохнула и посмотрела на церковь. С её места под крытым проходом на кладбище дверь ризницы, в отличие от главного входа, была не видна. Миссис Уитлейс явно не торопилась. Не проскользнула ли она через маленькую плетёную калитку прямо в дом приходского священника? Возможно, она оставила свой зонтик там? Ах, вот и она наконец…
Миссис Уитлейс торопливо шла по дорожке и казалась немного огорчённой. Зонтик слегка покачивался в такт её быстрым шагам. Когда она подошла к мисс Мэнсис, то не открыла калитку, но закрыла зонт и посмотрела прямо ей в лицо.
– Сейчас кое-что произошло, что вам могло бы показаться странным.
Мисс Мэнсис заметила, что обычно розовое лицо Китти странно побледнело.
– Что случилось, миссис Уитлейс?
– Ну… – Китти Уитлейс замялась. – Я хочу сказать… Вы не сочтёте меня странной?
– Что вы – нет, конечно! – заверила её мисс Мэнсис. – Ни в коем случае! (Только если речь не пойдёт о феях, вдруг пришло ей на ум.)
– Я могла бы поклясться чем угодно, что в церкви никого не было, когда мы оттуда уходили…
– Да, вы совершенно правы.
– Но когда я повернула ключ в замке и стала открывать дверь, оттуда послышались голоса…
– Голоса? – медленно повторила мисс Мэнсис и на мгновение задумалась. – Галки на колокольне иногда устраивают страшный шум. Возможно, именно их вы и слышали.
– Нет, голоса доносились из самой ризницы. Я стояла у двери очень тихо. И кто-то как будто что-то сказал. Очень отчётливо. Вы же знаете, как звуки разносятся в церкви…
– И что же, как вам показалось, сказал этот голос? – спросила мисс Мэнсис.
– Он сказал: «Что?»
– «Что?» – повторила мисс Мэнсис.
– Да, именно так.
– Как странно…
– И занавеси, ну вы знаете, между ризницей и часовней Богородицы, слегка шевелились, словно кто-то их трогал. А потом ещё бумага шуршала. Или что-то в этом роде.
– Может, это всего лишь сквозняк… – предположила мисс Мэнсис.
– Может быть, – неуверенно произнесла миссис Уитлейс. – Как бы там ни было, я как следует осмотрела всю церковь, кроме колокольни, потому что то, что я слышала, было довольно близко и не могло доноситься с колокольни.
– Вам следовало сразу вернуться ко мне, и мы бы вместе разобрались.
– Я подумала о мышах: шуршала бумага и всё такое, – и проверила корзинку с мусором.