– Принеси матери воды, Арриэтта, – резко сказал Под.
Арриэтта принесла воду в скорлупе от ореха; острый кончик скорлупы был отпилен, и она была похожа на бокал для коньяка.
– Как тебе пришло в голову, Арриэтта, сделать такую вещь? – спросила Хомили немного спокойнее и поставила пустую чашку на стол. – Что на тебя нашло?
И вот Арриэтта рассказала им о том, как её увидели – в то первое утро под вишней. А она решила им об этом не говорить, чтобы зря их не волновать. И как мальчик сказал, что они вымирают. И как не просто важно, а жизненно, неотложно важно было выяснить, что семейство дяди Хендрири цело и невредимо.
– Ну поймите, пожалуйста, поймите, – молила их Арриэтта, – я старалась спасти нас всех от вымирания!
– Ну и слова она употребляет! – не без гордости сказала Хомили Поду, конечно, потихоньку от Арриэтты.
Но Под не слушал её.
– Спасти нас! – сурово повторил он. – Вот как раз такие, как ты, дочка, которые делают всё с бухты-барахты, без всякого уважения к традициям, и погубят нас всех раз и навсегда. Неужели ты не понимаешь, что ты натворила?
Арриэтта встретила его укоризненный взгляд.
– Да, – запинаясь, проговорила она, – я… я… написала письмо единственным из добываек, кто остался в этих краях, и получила ответ. И теперь, – храбро продолжала она, – мы можем держаться все вместе…
– Держаться вместе! – сердито повторил Под. – Неужели ты думаешь, что Хендрири и его семейство вернутся и станут жить здесь? Или что мать переселится в барсучью нору за два поля отсюда, чтобы жить на открытом воздухе… без горячей воды…
– Никогда! – вскричала Хомили громким голосом, таким громким, что они оба обернулись и посмотрели на неё.
– Или воображаешь, что мать отправится через два поля и сад, – продолжал Под, – где полно ворон, и коров, и лошадей, и чего-чего там ещё нет, чтобы выпить чашечку чая с твоей тётей Люпи, которую и раньше-то не очень жаловала? Погоди, – сказал он, увидев, что Арриэтта хочет его прервать, – но дело даже не в этом… дело совсем в другом. – Он наклонился к ней, и в голосе его послышалась необычайная серьёзность. – В том, что теперь мальчишка знает, где мы живём!
– Нет, не знает, – сказала Арриэтта. – Я ему не говорила. Я…
– Ты рассказала ему, – прервал её Под, – о том, как в кухне лопнул котёл и нас залило горячей водой, ты рассказала, как все наши пожитки снесло к решётке… – Он снова сел, сердито глядя на неё. – Тут только надо немного подумать, и сразу догадаешься, – сказал он. Арриэтта промолчала, и Под продолжал: – Такого ещё никогда не случалось, никогда за всю долгую историю добываек. Их видели – да, их ловили – возможно, но ни один человек никогда не знал, где мы живём. Мы в очень большой опасности, Арриэтта, и навлекла её на нас ты. И это факт!
– Ах, Под, – жалобно сказала Хомили. – Не пугай ребёнка!
– Да, Хомили, – сказал Под мягче, – бедная моя старушка! Я никого не хочу пугать, но дело серьёзное. Представь, я бы сказал тебе: собирайся, укладывай пожитки, нам надо сегодня же выбираться отсюда… Куда бы ты пошла?
– Только не к Хедрири, Под! – вскричала Хомили. – Только не туда! Я ни за что не уживусь в одной кухне с Люпи…
– Верно, – согласился Под, – не к Хендрири. И знаешь – почему? Потому что, где он живёт, мальчишка тоже знает!
– Ax, ax! – запричитала Хомили, окончательно впадая в отчаяние.
– Да, – продолжал Под, – парочка шустрых терьеров или хорошо натасканный хорёк – и всему семейству Хендрири конец!
– Ах, Под! – воскликнула Хомили и снова задрожала. Мысль о том, что ей придётся жить в старой барсучьей норе, была достаточно ужасна, но мысль о том, что даже там им нельзя укрыться, оказалась ужаснее во сто крат. – А я, пожалуй, сумела бы там в конце концов неплохо устроиться, – сказала она, – конечно, если бы мы жили отдельно от Люпи…
– Ну, теперь бесполезно об этом думать, – сказал Под и обернулся к Арриэтте. – Что пишет дядя Хендрири в этом письме?
– Да! – воскликнула Хомили. – Где его письмо?
– Из него не очень-то много узнаешь, – сказала Арриэтта, передавая им бумажку, – тут написано только: «Скажи своей тёте Люпи, чтобы она вернулась домой».
– Что?! – воскликнула Хомили, глядя на перевёрнутое вверх ногами письмо. – Вернулась домой? Что он хочет сказать этим?
– Видно, то, что Люпи отправилась к нам и с тех пор не возвращалась.
– Отправилась к нам? – повторила Хомили. – Но когда?
– Откуда мне знать, – сказал Под.
– Тут об этом не говорится, – сказала Арриэтта.
– Но это могло быть много недель назад.
– Вполне, – сказал Под. – Во всяком случае, достаточно давно, раз он захотел, чтобы она вернулась.