— Что случилось? Почему ты молчишь? Какой еще он выкинул номер?
Мистер Плэттер посмотрел на нее пустым взглядом.
— Нам крышка, — сказал он.
— Глупости, что может он, можем и мы, уже не раз так было. Вспомни про дым. Ну же, расскажи мне.
— Дым! — горько воскликнул мистер Плэттер. — Тут и говорить не о чем — кусочек обугленной веревки! Мы быстро раскусили, что там к чему. Нет, сейчас другое дело; это конец. Наша песенка спета, — добавил он устало.
— Почему ты так говоришь?
Мистер Плэттер встал со стула и механически, словно сам того не замечая, принялся собирать рассыпавшиеся монеты. Он сложил их в аккуратную стопку и подвинул к жене.
— Нам надо теперь беречь деньги, — сказал он тем же тусклым бесцветным голосом и снова тяжело опустился на стул.
— Право, Сидни, — сказала миссис Плэттер, — ты совсем пал духом. Это не похоже на тебя. Мы еще повоюем с этим Поттом.
— Что толку воевать, когда все козыри в его руках? То, что я там видел, — нереально, немыслимо, неосуществимо.
Глаза мистера Плэттера обратились к островку, где золотые лучи заходящего солнца выхватывали среди длинных вечерних теней неподвижные, тускло поблескивавшие гипсовые фигурки, застывшие каждая в своей позе: одни, казалось, бежали, другие шли, третьи стояли у дверей, готовые постучать; четвертые просто сидели. Окна игрушечного городка, отражая закат, горели огнем. Среди домов прыгали птицы, подбирая крошки, которые уронили посетители. Ничто, кроме птиц, не шевелилось… мертвый покой.
Мистер Плэттер моргнул.
— А я еще так мечтал устроить крикетное поле, — сказал он хрипло, — боулер и отбивающие с битой в руке и все остальное. Спал и видел.
— А кто тебе мешает? — сказала миссис Плэттер.
Муж с сожалением посмотрел на нее.
— Никто. Но играть-то они не смогут… Неужели ты не понимаешь? Я же тебе говорю: то, что я там видел, — нереально, немыслимо, неосуществимо.
— Да что же такое ты видел? — испуганно спросила миссис Плэттер, наконец-то заразившись от кота предчувствием, что их ждет беда.
Мистер Плэттер устало взглянул на нее.
— У него там живет… несколько штук… живых человечков, — медленно сказал он.
Глава четвертая
Первая их увидела мисс Мензиз, та самая, что верила в эльфов. И, как девчонка, задыхаясь от восторга и волнения, побежала к мистеру Потту.
Мистер Потт как раз заканчивал вывеску «Корона и якорь» для своего миниатюрного трактира и говорил в ответ лишь: «Да», «Нет», «Неужто?». Иногда, слыша, что голос мисс Мензиз лихорадочно повышается, он восклицал: «Поди ж ты!» или: «Подумать только!». Сначала первое из этих выражений тревожило мисс Мензиз, она смущенно замолкала, голубые глаза наполнялись слезами. Но постепенно она стала расценивать его как признак крайнего удивления со стороны мистера Потта, и, когда он говорил: «Поди ж ты!», принимала это за комплимент.
— Но это же правда, — настаивала она, качая головой. — Они живые! Они такие же живые, как мы с вами, и они поселились в Виноградном домике… Да вы сами увидите, если посмотрите, какую тропинку они протоптали ко входу.
Мистер Потт, держа в пальцах пинцет с болтающейся вывеской, посмотрел в глубь сада, на Виноградный домик, чтобы ей угодить. Но вскоре, так и не поняв, о чем она толкует, он хмыкнул и вернулся к своей работе.
— Ну и ну! Скажи на милость! — то и дело говорил он.
Мистеру Потту и в голову не приходило слушать мисс Мензиз, когда она «заводилась», как он это называл. Он кивал ей и улыбался, но ее слова проходили мимо его сознания. Он научился этому, когда жил со своей, покойной ныне, женой по прозвищу «Сорока». Мисс Мензиз говорила таким странным, высоким, переливчатым голосом, употребляла такие диковинные слова и выражения и даже, к ужасу мистера Потта, читала ему стихи. Нет, он ничего не имел против мисс Мензиз, наоборот. Он был рад, когда она приходила; ему нравилась ее длинноногая фигура, нравились ее девичьи повадки, ее радостный смех; она всегда казалась по-детски счастливой; а от ее щебета, как от песни канарейки, у него делалось весело на душе. А в каком долгу он был у этих неутомимых пальцев, которые мастерили одно, чинили другое; они не только умели рисовать, чертить, шить, лепить и вырезать из дерева, они могли также проникнуть туда, куда пальцам самого мистера Потта, толстым и одеревенелым, было не попасть. Быстрая, как вспышка молнии, вот какая она была, жизнерадостная, как жаворонок, надежная, как скала… «У всех нас есть свои недостатки, — говорил себе мистер Потт, — не одно, так другое…» У мисс Мензиз это были «тары-бары».