Кому я мог позвонить со своими заморочками? Кто по-настоящему понимал, насколько безумной оказалась моя ситуация? Конечно, Кейт. Она была свидетелем всего происходящего с самого начала…
1. Моя одержимость Барселоной
Я всегда считал, что использование телефонного звонка как символа начала грандиозных перемен – дешевый сюжетный ход и чрезмерное упрощение разнообразных факторов, которые влекут за собой метаморфозы в личной жизни человека. Как бы то ни было, теперь я точно знаю: иногда все может начаться именно с него.
Конкретно в моем случае тот роковой звонок раздался холодным утром, каким оно часто бывает на Кейп-Коде[1] в начале весны. Кейт, моя соседка по квартире, и я еще только начинали свой день с традиционного уютного ритуала, включающего кофе из Peet’s Coffee, пижамы и Рози О’Доннелл по телевизору. Ничего необычного в звонке не было. Звонили из представляющего мои интересы бостонского агентства с предложением новой командировки. Мне предстояла семидневная поездка в Барселону, где я, как парикмахер и визажист, должен был работать для компании IBM. Больше всего меня привлекала сама возможность сбежать из серого и унылого мартовского Провинстауна[2]. Вне всякого сомнения, тогда звонок показался самым обыденным, но мы ведь далеко не всегда узнаем свой Рубикон, когда его пора перейти…
По крайней мере, все, что касалось работы, казалось мне более или менее определенным. У меня была карьера, которую многие, во всяком случае те, кто мало что о ней знает, считают гламурной. Будучи фэшн-стилистом, всегда вооруженный баллончиком с лаком для волос и пуховкой для пудры, я провел почти десять лет, готовый в любую минуту ринуться в бой. Каким-то удивительным образом, беспечно шагая по жизни, я стал одним из основателей компании, названной ТЕАМ[3]. Это было агентство, которое представляло интересы специалистов творческих профессий, работающих в индустрии коммерческой фотографии и в рекламном бизнесе. Концепция была одновременно и удобной, и прибыльной.
Обычно, чтобы собрать для какой-то фотосессии все детали воедино, продюсеру необходимо сделать десяток звонков. Мое агентство волшебным образом превращало все эти звонки в один. Гримеры, фэшн-стилисты, визажисты, парикмахеры, специалисты по подбору локации, фуд-стилисты – у нас все были под одной крышей. Тем не менее, как бы сильно мне все это ни нравилось, моя первоначальная эйфория от того, что я стал частью индустрии моды, которую всегда боготворил как зритель, постепенно начала ослабевать.
Я понял, что селебрити – обычные люди с узнаваемыми именами, а фотосессии, как только ты побываешь на сотне, не менее утомительны, чем совещания директоров.
Через десять лет взбивания волос и борьбы с блестящими носами я начал погружаться в несвойственный мне самоанализ. Хотел ли я заниматься всем этим до конца своей жизни? Возможно, и нет, но я совершенно точно был уверен в одном: в Испанию я еду.
Я любил командировки и охотно хватался за то, что в индустрии принято называть «работа на выезде». Бродяга по натуре, я воспринимал поговорку «Дом там, где сердце» буквально: номер в гостинице на то время, пока я в нем жил, становился для меня домом (конечно, если дополнительно меня радовали хрустящими простынями, всегда свежими полотенцами и шоколадками, по вечерам оставляемыми на подушке).
Но в последнее время я начал замечать, что мотания по миру не воодушевляли меня так, как прежде. И не из-за глупой ерунды, на которую в аэропортах все время жалуются тетки из бридж-клубов; причиной не был потерянный багаж или невкусный бейгл. Я не имел ничего против постоянного обмена валюты или новых экзотических блюд. И нет, это не были неизбежные во время путешествий неудобства. Мне стало скучно. Все чаще я начал замечать некое удручающее меня сходство всех этих городов. На моих глазах все они становились похожими один на другой. Была надежда, что Барселона докажет свою исключительность.
1
Кейп-Код (