Мы ушли из ресторана только в двадцать минут шестого. Я с трудом подавила желание подойти к фотографу и залепить ему пощечину. Дожидаясь, пока он кончит есть, я выпила две чашки кофе и выкурила бог знает сколько сигарет.
Наконец мы снова тронулись в путь — три машины на ночной пустынной автостраде, и тут-то заявил о себе выпитый кофе. Мне необходимо было заглянуть в туалет. Я старалась думать о чем-нибудь другом, только бы не делать еще одной остановки. Вдруг кому-то вновь захочется яичницы с беконом, и я так никогда и не встречусь с отцом.
И все же мне пришлось признаться Генри. Он наклонился к шоферу.
— Немного впереди будет площадка для отдыха.
Шофер посигналил машине, идущей впереди. Подъехав к площадке, он снова посигналил и, включив указатель поворота, въехал на стоянку. Все вышли из машин. Я отправилась в женский туалет и, войдя в кабинку, повернула затвор.
Когда пора было выходить, я попыталась открыть затвор. Он не открывался. Я крутила его и так и эдак, но все было напрасно. Сама же дверь оказалась так плотно пригнана к полу, что проползти под ней при всем желании было невозможно.
Я была близка к истерике, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Двадцать девять лет ожиданий — и нате вам: заперта в туалете. Я принялась было колотить в дверь, но никто меня не слышал.
И тут я увидела, что затвор вовсе не надо поворачивать — он двигался вверх и вниз, опускаясь в специальный паз. Я приподняла его, и дверь легко открылась. Рассмеявшись, я вышла из кабинки.
Наш караван снова тронулся в путь. Через несколько миль Генри указал мне на приближающийся дорожный знак.
— Это Веро-Бич. Остров, на котором отец ждет вас, совсем от него близко.
Я почувствовала, как все у меня внутри перевернулось, и меня охватила дрожь. Я разрыдалась. Рыдания вызывали сильную боль в груди, но сдержать их я не могла.
Генри обнял меня:
— Что с вами? Скажите.
— Я боюсь, я боюсь...
— Успокойтесь, — сказал он, потрепав меня по спине. — Это же самый счастливый день в вашей жизни. Вам нечего бояться.
— Я знаю, — сказала я, все еще рыдая.
Генри протянул мне носовой платок.
— Если ваш отец увидит красные глаза, он решит, что его дочь просто кролик.
Глубоко вздохнув, я сжала зубы, пытаясь унять слезы.
— Ну вот, кажется, лучше. Все прошло.
Я вытерла слезы.
И увидела океан и высокие стройные пальмы, раскачивающиеся на ветру. Далеко-далеко на горизонте виднелась едва наметившаяся полоска света, словно серебристо-розовый отблеск на поверхности океана.
— Светает, — сказал Генри, и я почувствовала, что машина замедляет ход.
— Мы приехали? — спросила я.
— Почти, — ответил Генри.
— Тогда почему мы едем так медленно?
Генри снова посмотрел на часы.
— Шофера передней машины уже один раз оштрафовали в Веро-Бич за превышение скорости. У них здесь очень строгие правила, поэтому надо соблюдать осторожность, не то потеряешь права.
Полоска света на горизонте, там, где вода встречается с небом, все расширялась, и вот уже оранжево-розовое зарево окрасило небосвод. До меня донеслось щебетание проснувшихся птиц.
Мы подъехали к небольшому домику из белого камня, из которого вышел мужчина в белой фуражке.
— Кто это? — спросила я у Генри.
— Охранник Джон-Айленда.
Охранник обменялся несколькими словами с шофером передней машины и показал, куда ехать. Мы снова тронулись в путь.
ГЕНРИ ГРИС
От виллы, где нас ждали Джексон Тэйт, его жена и по меньшей мере один фотограф из «Инквайрер», нас отделяла всего лишь коротенькая подъездная аллея, а нам нужно было как-то протянуть десять минут, остававшихся до восхода солнца.
Генри проверил номера видневшихся в парке вилл Джексон Тэйт ждал их в первой. Вилла, приготовленная для Виктории, была рядом. Генри велел шоферу подъехать ко второй. Повернувшись к ней, он сказал:
— Сначала мы подъедем к вилле, где будете жить вы. Она рядом с виллой вашего отца, вы попудритесь, чтобы он не заметил следов слез, а уже оттуда мы отправимся к нему.
Виктория кивнула. Казалось, она утратила дар речи.
Машина подкатила к вилле № 39 по Силвер-Мосс-драйв. Навстречу им выбежала тоненькая брюнетка. Генри помог Виктории выйти из машины.
— Это Дайана Олбрайт — Ди-Ди, она будет вашей компаньонкой и секретарем. Ди-Ди, почему бы тебе не проводить Викторию в дом и не помочь ей привести себя в порядок? А я тем временем посмотрю, готов ли к встрече ее отец.
Генри постучал по своим часам, показывая их Ди-Ди:
— Я приду за Викторией ровно через десять минут, понятно?