Он загасил сигарету и встал. Пора ложиться спать. Неловко повернувшись, он ударился бедром о бок рояля. Выругавшись, потер рукой ушибленное место. Какого черта у них в комнате стоит этот рояль, если никто не умеет па нем играть?
Уже засыпая, он подумал о том, что обязательно позвонит Зое. А главное — не забыть купить русско-английский словарь.
Зоя лежала в постели. С улицы Горького временами доносился шум проезжавших машин. Кусочек неба в окне почернел. Должно быть, снова пошел снег. Мысли текли медленно -медленно. Скоро она уснет.
Александра, конечно же, права. Встречаться с этим американцем, безусловно, рискованно. А может, и нет. Он — союзник Советского Союза, она — Зоя Федорова в зените своей популярности. И все же... Удивительно, почему ей вечно приходится спорить с Александрой, даже в тех случаях, когда она с ней согласна? Александра всегда все видит в черном свете; если Зоя — это день, то Александра — ночь. Они любят друг друга, но, когда они оказываются вместе, в воздухе пахнет грозой. А Мария всегда где-то посередине, протягивает руку помощи обеим.
Джексон. Джексон какой-то Тетт Ладно, Джексон, и хватит. Запомнить хотя бы это.
Она улыбнулась в темноте, вспомнив их встречу. Надо же было так разволноваться, забыла даже те английские слова, которые знала. Если он не позвонит, так ей и надо.
Нельзя сказать, что она хорошо знала английский, но за последние годы нахваталась слов и выражений. Работа в кино сталкивала ее со многими людьми из всяких стран — с газетчиками, журналистами, дипломатами. Она старалась слушать и запоминать. Но стоило этому американцу сказать два слова, и она начисто забыла все английские слова. Ладно, при следующей их встрече она возьмет себя в руки. Может быть, стоит позвонить завтра ее приятельнице, журналистке Элизабет Иган. Она поможет Зое выучить хотя бы несколько американских фраз.
Зоя тихонько замурлыкала: «Мой bonnie ждет за океаном, мой bonnie за морем ждет» и улыбнулась в темноте. Она так и не выяснила, что означает слово «bonnie». Как же звали того журналиста, который научил ее этой песенке на каком-то приеме? А что, если это что-то неприличное?
Если он позвонит, она обязательно купит словари—и русский, и английский.
Зоя повернулась на бок и мгновенно заснула.
На следующий день Джексон обратился к прикомандированному к нему для работы переводчику. Вытащил листок бумаги, на котором предварительно написал печатными буквами: «Семь часов. Завтра вечером. Послезавтра вечером? Ваш адрес? Я зайду за вами». И положил листок на стол перед переводчиком.
— Напишите мне эти слова по-русски. Но только не как они пишутся, а как произносятся.
Прочтя фразы, переводчик понимающе улыбнулся и принялся писать, тоже печатными буквами.
Вечером Джек набрал ее номер.
— Зоя?
-Да.
— Это Джексон Тэйт, вы меня помните?
— Добрый вечер, Джексон.
Он тщательно повторил слова с бумажки и договорился о встрече на следующий день в семь часов вечера.
И очень удивился, когда в конце разговора она сказала:
— Большое спасибо, Джексон.
На следующий день переводчик сказал ему:
— Извините, капитан, но те слова, что вы просили меня написать вчера... Они предназначались для русской женщины?
Джек посмотрел на него подозрительно.
— А вам, собственно, какое дело?
Русский протестующе замахал руками.
— Простите, сэр, но я ведь по-дружески...
— И что же?
— Я бы на вашем месте не стал надевать форму. Для нее так будет лучше. Меньше неприятностей.
— Каких неприятностей?
Русский пожал плечами и ушел.
В тот вечер Джек надел синий костюм и кепку.
Открыв ему дверь, Зоя бросила взгляд на костюм и заметила:
— Очень хорошо, — кивнув головой в знак того, что одобряет его мудрое решение.
Поймав ее взгляд, он спросил:
— Вы боитесь?
Она не поняла. Сделав знак, чтобы он подождал минутку, подошла к столу и взяла словарик, купленный ею накануне. Потом протянула ему.
Джек улыбнулся и вытащил из кармана пальто свой собственный словарь. Оба рассмеялись.
Ресторан при гостинице «Центральная» находился всего в нескольких кварталах от Зоиной квартиры на улице Горького. Но Джек выбрал его вовсе не по этой причине. Он слышал, что вдоль одной из его стен тянулся ряд кабинок, отделенных занавесками от основного зала. Когда-то давно, до революции, великие князья в интимной обстановке угощали здесь ужином своих балеринок. Джек надеялся, что в одном из таких кабинетов сможет побыть наедине с Зоей. У него на уме не было ничего, что следовало бы скрывать, просто ему ненавистен был сам факт, что столик на двоих в России почти недостижимая мечта, а перспектива делить его с двумя незнакомцами и двумя словариками представлялась и вовсе невыносимой.