Она с трудом села и, не глядя на него, натянула рубашку. Она же знакома с ним всего несколько дней и ничего о нем не знает… а то, что знает, не говорит в его пользу! Наверное, все девушки, которых впервые поцеловали, как ее, испытывают неизведанные доселе волнения любви.
– Хелена… – он тоже сел и поправил одежду. – Вот когда мы поженимся…
– Поженимся? – Хелена с горечью рассмеялась. – Милорд, я отдаю должное вашей сдержанности. Боюсь, что из-за пережитых мною потрясений у меня разум помутился. Но я снова повторяю, что не смогу выйти за вас замуж… Я не хочу этого. Буду весьма признательна, если сейчас вы меня оставите – я должна одеться.
Адам пристально смотрел на нее, и она испугалась, что он снова опрокинет ее на подушки. Но он встал и сказал:
– Значит, мне придется быть с леди Уайтт более откровенным, чем я намеревался. Хелена, вы должны выйти за меня замуж – и выйдете, несмотря на ваше нежелание.
Глава пятая
Леди Уайтт сидела за послеобеденным чаем, когда у входной двери зазвенел колокольчик. Ее волнение выдало лишь еле слышное позвякивание чашки о блюдце да неожиданная бледность щек под легким слоем румян. Пока дворецкий Скотт шел по коридору, она встала и расправила складки шелкового вечернего платья. С трепещущим сердцем она молча молилась о том, чтобы принесли добрые вести о ее дорогой девочке.
Будучи женой морского офицера, она научилась владеть собой и не выказывать волнения перед слугами. Самообладание также помогло ей правдоподобно объяснить соседям, наносившим ей утренние визиты, отсутствие Хелены. Ради Джона она сохраняла присутствие духа, поскольку мальчик был вне себя от горя. Но ночью сила воли покидала ее, и ей мерещились кошмары.
Затем прибыл посыльный, которого Скотт описал как “сомнительного малого”. Узнав, что дочь жива, леди Уайтт вздохнула свободнее, но шли дни, а вестей больше не поступало, и ею вновь овладело беспокойство. Вдруг их захватили французы или произошло кораблекрушение? Но даже если эти несчастья миновали Хелену, она находилась в окружении грубых матросов, которыми командовал человек, имевший славу распутника.
Услыхав голос Хелены, Энн Уайтт опустилась в кресло – ноги не держали ее, а на глаза навернулись слезы. Но вот уже Хелена обнимала мать, уткнувшись заплаканным лицом ей в юбку.
Энн гладила дочь по голове, как когда-то в детстве, и шептала:
– Ну, ну, любимая. Ты дома, и все теперь хорошо. – Хелена в ответ крепко прижалась к ней, и они сидели, обнявшись, пока не появился дворецкий. Скотт деликатно кашлянул и объявил:
– Лорд Дарвелл, миледи.
За спиной Адама нарочито громко закрылись двойные двери. Он понял, что верные слуги Нортона знают об исчезновении мисс Хелены и о том, что она находилась в его обществе, а посему считают, что от такого повесы, как он, добра ждать нечего.
Леди Уайтт мягко высвободилась из объятий дочери и встала, окинув его светлость гордым взглядом, достойным внучки графа Портчестера. Хелена тоже поднялась на ноги и встала за спинкой материнского кресла, нервно теребя обивку.
– Лорд Дарвелл, я должна поблагодарить вас за спасение дочери и выразить вам бесконечную признательность. – Адам встретился с твердым, спокойным взглядом леди Уайтт. Она произвела на него глубокое впечатление. Нисколько не похожа ни на синий чулок, какой ее многие считали, ни на нервную вдовушку. – Я также благодарна за то, что вы поспешили сообщить мне о том, что моя дочь не утонула. Как вы можете себе представить, ее брат и я боялись, что ее нет в живых.
Адам прекрасно понимал, что ему намеренно не предлагают сесть, как того требует этикет.
– Вы, несомненно, удивлены, мэм, почему я не привез мисс Уайтт сразу же после того, как ее спасли. – Адам старался не показать своего раздражения, понимая, что у миледи есть основания для недовольства.
– Признаюсь, милорд, этот вопрос меня очень беспокоил и тогда, когда я получила ваше письмо… беспокоит и сейчас, – леди Уайтт повернулась к Хелене и с улыбкой похлопала дочь по щеке. – Дорогая, ты устала. Иди к себе и попроси Люси принести ужин. Я скоро к тебе поднимусь.
Хелена не ожидала такого поворота событий. Она собиралась объяснить маме, что нет никакой необходимости в ее браке с Адамом Дарвеллом, а теперь этот важный разговор состоится без нее. Но она чувствовала себя настолько измученной, что послушно кивнула и вышла.
Как только за ней закрылась дверь, леди Уайтт наконец произнесла:
– Прошу садиться, милорд.
Горничная Люси едва смогла сдержать радость, увидев свою госпожу живой и невредимой. Она подбежала к Хелене и обняла ее – ведь они вместе выросли. Обе девушки расплакались.
– Ох, мисс Хелена! А мы-то думали, что вы утонули… а потом узнали, что вас спас… этот человек! О нем такое говорят… Он пострашнее морского пирата!
– Ну-ну, Люси, теперь я в полной безопасности. Ты не должна говорить таких вещей о его светлости – он спас мне жизнь и заботился обо мне.
Люси с недоверием взглянула на хозяйку и удалилась, чтобы принести ей ужин. Не успела она вернуться, как послышался стук закрываемой входной двери и цоканье копыт по гравийной дорожке. Адам пробыл с мамой всего пятнадцать минут!
Вскоре в спальне появилась леди Уайтт. Она присела на край постели Хелены, пощупала прохладными пальцами ей виски, затем заключила в ладони лицо дочери и с тревогой заглянула в глаза.
– По крайней мере ты не простужена, – сказала она. – Теперь ты должна выспаться, а утром до прихода лорда Дарвелла мы поговорим.
– Мама…
– Никаких разговоров сейчас! – Леди Уайтт протестующе подняла руку. – Все будет хорошо, не беспокойся. Пей молоко и засыпай.
И Хелена заснула, как только голова коснулась подушки.
Когда она открыла глаза, было уже светло, а снизу доносился шум – это поднялись слуги и принялись за работу.
Хелена почувствовала голод и дернула за шнурок колокольчика. К ее удивлению, завтрак ей принесла не Люси, а сама мама.
Энн Уайтт наблюдала за тем, как дочь с аппетитом поглощает кофе и хлеб с маслом, и только когда Хелена стала чистить яблоко, леди Уайтт начала важный для них обеих разговор:
– Прежде всего, не стоит волноваться относительно пересудов о твоем отсутствии. Слуги, конечно, знают об этом, но на их преданность можно положиться. Что касается соседей, то им было сказано, что ты гостишь у тети Брейки в Чичестере. Ты так часто ее навещаешь, что это не вызвало подозрений. Мы с твоей тетей постоянно переписывались, пока тебя не было, и она в курсе всего.
Хелена облегченно вздохнула и откинулась на подушки.
– Слава Богу! Я боялась, что о моем отсутствии станут судачить. Вчера вечером, когда мы покидали “Лунную паутину”, на мне был плащ с капюшоном, и меня никто не мог бы узнать, а команда его светлости не болтлива.
– Итак, нам удалось избежать сплетен, так что, когда будет объявлено о твоей помолвке с лордом Дарвеллом, никаких неподобающих предположений не последует.
Яблоко выпало из рук Хелены и покатилось по полу.
– Помолвка! Но, мама… в этом нет необходимости! Мы же только что пришли к выводу, что никто ничего не знает, и моя репутация незапятнана.
Леди Уайтт в изумлении смотрела на дочь.
– Моя милая девочка… подумай об обстоятельствах! Ты целую неделю провела одна с мужчиной, который известен своим распутством! Ты скомпрометирована, дорогая, и единственный выход – это брак.
У Хелены побелели губы, она выпрямилась и, насколько могла убедительно, произнесла:
– Возможно, я скомпрометирована – хотя, кроме нас, это никому не известно – но не обесчещена. Я вовсе не должна выходить замуж за лорда Дарвелла, мама, и уверяю тебя, у меня нет ни малейшего к тому желания!