– Да! Позвольте мне показать вам мои акварели… а это всего лишь наброски.
Но было поздно – он перевернул лист и увидел… голые ноги. Наступило долгое молчание, затем голубые глаза Адама устремились на покрасневшую Хелену.
– Хорошо, – медленно произнес он, – очень хорошо. У вас замечательная зрительная память, но лучше не показывать этого леди Уайтт.
– О чем вы? – Хелена сделала удивленное лицо. – Это я срисовала со статуи в Британском музее и собиралась закончить пастель для мамы.
– Классическая статуя на палубе? Весьма необычно. Законопаченные доски вам особенно удались. – Глаза Адама смеялись. – Хелена, не надо краснеть. Я польщен тем, что вы так отчетливо меня воспроизвели. Я могу взять этот рисунок?
Хелена растерялась и выпалила:
– Милорд, вы меня удивляете. Неужели вам хочется иметь что-нибудь напоминающее о моем пребывании на корабле? – Она с трудом проглотила слюну. – Я понимаю, прошлым вечером вам пришлось соблюдать приличия, но после того, что мы наговорили друг другу тогда на берегу… Вчера вы упомянули о будущем…
Выражение его лица сделалось таким нежным, что у нее перехватило дыхание.
– Я хотел сказать, что поскольку нам придется общаться в Лондоне, то лучше, если эти встречи будут выглядеть как встречи обычных знакомых. Признаюсь, моя гордость была задета, когда вы отказались выйти за меня замуж, но теперь я вижу, что это к лучшему, – он встал и, не выпуская из рук альбома, собрался уйти. – По-моему, удачный брак должен основываться на взаимной привязанности, а не только на сословном равенстве и степени богатства.
У Хелены онемели губы. Ей казалось, что ее голос звучит откуда-то издали.
– Я рада, что вы пришли к этому выводу и тем самым избавили нас обоих от несчастного брака, – она забрала у него альбом, вырвала лист и отдала ему со словами: – Можете, если хотите, взять этот рисунок, милорд. Для меня он ничего не значит.
Адам аккуратно свернул его и засунул под сюртук.
– Спасибо. Вам это безразлично, а для меня – память об… удивительном плаванье. Всего хорошего, Хелена. Не надо меня провожать – я уйду так же, как пришел.
Глава восьмая
Порция поддела ложкой мороженое и с озорной улыбкой взглянула на тележку с пирожными.
– Разве это не райская жизнь, Хелена, милочка? Все утро мы ходили по магазинам, а теперь наслаждаемся сладостями у знаменитого Гантера!
– Не знаю… – с сомнением в голосе ответила Хелена, посыпая вафельными крошками ванильное мороженое. – Видишь ли, я, кажется, истратила все свое месячное содержание, а мы в Лондоне всего неделю.
– О, не беспокойся! – беззаботно ответила Порция, которую обожающий муж не ограничивал в деньгах “на булавки”. – К тому времени, как придет счет от мадам Хей за шляпы, ты получишь новое содержание.
– Если бы только шляпы… Но я заплатила наличными за перчатки, купленные в магазине “Пантеон”… и за шелковые чулки, и за сумочку. А покупки в Берлингтонском пассаже…
– Но не купить тот шарф с блестками просто преступление…
– Или ту муфту… Я согласна с тобой, но боюсь, мама будет недовольна.
– Леди Уайтт не будет недовольна, когда увидит, как прелестно ты выглядишь. И, в конце концов, разве ты приехала в Лондон не для того, чтобы выглядеть наилучшим образом и найти себе мужа? Пусть лорд Дарвелл увидит тебя в атласной шляпке! – Порция замолчала и, высунув от нетерпения кончик языка, принялась разглядывать выставленные на тележке лакомства. – Как ты думаешь, это не будет обжорством, если я съем одно пирожное с кремом?
– Это, конечно, не обжорство, но подумай о своей талии и новом платье, которое ты только что заказала у мисс Мартин!
Порция надула губки, но пирожное не взяла.
– Ты права. Могу только пожелать тебе такого же упорства в завоевании расположения лорда Дарвелла, какое ты проявляешь, придираясь ко мне.
– Пожалуйста, не надо говорить о привязанности, якобы существующей между мной и лордом Дарвеллом. Мы оба пришли к мнению, что не подходим друг другу.
– Я это уже слышала, но то было раньше. А в Олмаке он пригласил на танец именно тебя! Знаю, что ты не признаешься в своих чувствах, но я не слепая! Когда ты с ним танцевала, то не мне одной стало ясно, какие у вас отношения.
– Вот ужас! – воскликнула Хелена. – Неужели обо мне такое говорят! Но… о браке между нами не может быть и речи. Мы пришли к такому выводу всего три дня назад.
Порция уронила ложку.
– Тайное свидание! Ну, Хелена, вот этого я от тебя не ожидала! В тот день я видела твою маму и леди Брейки, и они сказали мне, что ты осталась дома из-за головной боли. Где же ты с ним встретилась, хитрюга?
Порция перегнулась через стол, и глаза у нее заблестели от любопытства.
– Тише! На нас смотрят! – Хелена оглянулась – сидящие за маленькими мраморными столиками дамы непринужденно болтали. – Никакого свидания не было – он просто зашел на Брук-стрит.
– Так я и поверила, что Фиш впустил его, пока ты была одна!
Хелена чувствовала, как краснеет.
– Фиш его не впустил. Он… он попал в дом другим способом. – Хелена не успела произнести эти слова, как осознала свою оплошность.
Порция вне себя от предвкушения потрясающей новости приоткрыла рот.
– Уж не перелез ли он через забор?!
– Ой, тише! – зашептала Хелена. – Да, он перелез через стену и вошел в оранжерею.
– Он целовал тебя? – деловито осведомилась Порция.
– Нет, конечно! Он пришел с намерением извиниться за то, что так внезапно покинул Олмак, и… окончательно решить вопрос о том, что мы не подходим друг другу. Нам ведь придется не раз встречаться, и мы будем вести себя просто как знакомые.
На Порцию это объяснение не произвело никакого впечатления.
– Дорогая, честно говоря, мне трудно поверить в это вранье. Он мог оставить записку у Фиша, а не лезть через забор, как герой-любовник! Ты не все мне говоришь. – Порция подозрительно прищурилась.
– Больше я ничего не скажу, – решительно заявила раскрасневшаяся и рассерженная Хелена.
– Что ж, хорошо, но я все равно тебе не верю.
Но, приехав на Брук-стрит, подруги успели не только помириться, но и тайком от леди Уайтт пронести в дом многочисленные свертки с покупками Хелены.
Горничная Люси стремительно взбежала по лестнице с последней шляпной коробкой, когда дверь гостиной отворилась, и оттуда вышла леди Уайтт с пенсне в одной руке и греческим словарем в другой.
– А, это ты, Хелена. Здравствуй, Порция. Вы обе чудесно выглядите. Сделали удачные покупки?
– Да, мама, спасибо.
– У тебя еще остались деньги, милая? – обреченно спросила леди Уайтт.
– Нет, мама, – честно призналась Хелена, зная, что от зорких глаз матери ничего не скроешь.
– Неважно, дорогая, – спокойно ответила леди Уайтт. – Скоро следующая выплата по счету в банке. – (Хелена не ожидала подобного попустительства от матери.) – Порция, не забудь, что у нас завтра прием, – направляясь в библиотеку, сказала леди Уайтт.
– Благодарю вас, мэм. Конечно, не забуду. Боюсь, правда, что мистер Раулетт не сможет прийти, так как в палате общин обсуждают какой-то скучный законопроект.
Леди Уайтт задержалась у дверей библиотеки.
– Кстати, Хелена, заходил лорд Хилтон и оставил свою визитную карточку, а также мистер Сеймор.
Как только леди Уайтт скрылась в библиотеке, Порция воскликнула:
– Замечательно, дорогая! Эти ухажеры скоро заставят лорда Дарвелла поревновать!
– У меня нет желания заставлять его ревновать! – ответила Хелена, и вдруг ей пришло в голову, что лучше иметь побольше поклонников, тогда леди Брейки, возможно, не станет поощрять мистера Брукса.
После ухода Порции Хелена взяла альбом и ушла в оранжерею, чтобы закончить рисунок для дяди – экзотический цветок орхидеи.