Она передвинулась на скамейке поближе к тому месту, где лучи заходящего солнца припекали посильнее, и оказалась рядом с одним из окон таверны. Она не могла разглядеть комнату и лишь услыхала мужские голоса, долетавшие до нее через приоткрытое окно.
Воспитание не позволяло Хелене подслушивать, но, поскольку кругом было тихо, кое-что из разговора она уловила. Говорили не по-английски, не на местном жаргоне, а по-французски и очень бегло. Хелена не удержалась и приблизилась к окну. Странно слышать здесь язык Наполеона, врага нации, и к тому же у говорившего был заговорщический тон.
Хелена получила хорошее образование и свободно изъяснялась по-французски, но смогла уловить лишь отдельные фразы. Она узнала голос Адама Дарвелла!
Отбросив угрызения совести, Хелена подкралась к окну и стала внимательно слушать.
— … la flotte francaise… provisiones… armements…[6]
Затем голос Адама, интонация вопросительная:
— … trois mois…[7]
Хелена привстала, чтобы лучше расслышать, и у нее под ногами заскрипел гравий. Она замерла на месте.
— Что это? — резко прозвучал голос Адама. Хелена в ужасе отпрянула от окна и прижалась к стене. Ей казалось, что он говорит прямо ей в ухо. — Во дворе никого нет. Наверное, кошка пробежала, — и окно захлопнулось.
У Хелены дрожали колени. Она закрыла глаза и с облегчением вздохнула. Но тут до нее дошел смысл услышанного. Они обсуждали французский флот — флот Наполеона!
Она на цыпочках удалилась из сада, торопливо заколола волосы и вошла в трактир.
— Вы всем довольны, мэм? — спросила миссис Треуотер.
— Да, благодарю вас. Я собираюсь уходить. — Хелене почему-то захотелось поскорее покинуть эту таверну и вернуться на продуваемую ветрами палубу «Лунной паутины».
Команда, видно, поджидала ее, потому что, как только она появилась на пристани и помахала, тут же от яхты отчалила лодка, и вскоре Хелена уже стояла на палубе.
Прохаживаясь взад и вперед, она обдумывала услышанное и увиденное в таверне. У нее не было сомнения в том, что Адам собирал сведения… но для кого? Он — английский джентльмен и должен быть верен королю и отечеству. Но он — любитель приключений. Это очевидно, и если он связался с контрабандистами, то ему необходимо собирать сведения о французах. Все это ее не касается. В конце концов, она обязана ему жизнью.
Хелена в раздумье сидела на подветренной стороне палубы. Вскоре она услыхала удар ялика о борт и гневный голос его светлости, который требовал сказать ему, кто отвозил мисс Уайтт на берег.
Хелена поспешила ему навстречу. Он сердито допрашивал боцмана, который резонно заявил, что его светлость не отдавал приказа этого не делать, а раз дама попросила, то ее и отвезли.
— … ваша светлость, ведь другие дамы всегда ездили на берег, — произнес боцман.
Лицо Адама потемнело от ярости.
— Придержи язык, — рявкнул он, — и займись делом. Посмотри, в каком состоянии снасти… и палуба!
Хелена приблизилась к нему.
— Адам, это несправедливо…
— И вы, мэм, тоже попридержите свой язычок! — Он крепко сжал ей локоть и смерил холодным взглядом синих, как море, глаз. — Пойдемте вниз — я хочу поговорить с вами.
Не желая терять достоинство и сопротивляться ему у всех на глазах, Хелена позволила увести себя в каюту, но, как только они туда вошли, решительно отбросила его руку. Он плотно закрыл дверь и встал напротив Хелены, сложив руки на груди. Он занимал почти все пространство каюты, и Хелена попятилась, пока не уперлась ногами в койку и весьма неэлегантно не шлепнулась на нее.
— Итак? — Адам щелкнул пальцами, очевидно имея в виду счет из таверны. — Мисс Уайтт, почему вы умышленно пренебрегли моим приказанием?
— Приказанием? Милорд, я не матрос, чтобы мне приказывать.
— Пока вы находитесь на борту моего корабля, извольте поступать согласно моим приказам. Я не потерплю неповиновения, — он сделал шаг вперед и навис над ней.
— А если я не стану вам подчиняться?
Наступило долгое молчание.
— Хелена, советую не испытывать мое терпение, — наконец произнес он.
Она воинственно задрала подбородок. Сердце у нее колотилось от страха, но, как ни странно, она никогда прежде не испытывала подобного возбуждения.
— О, милорд! Вы выражаетесь, как злодей из готического романа. — Адам ничего не ответил, но губы у него вытянулись в струнку. Тогда она продолжила: — Я буду поступать так, как захочу. В конце концов, что вы со мной сделаете? — Хелена чувствовала, что ее слова звучат непростительно обидно, но не могла остановиться.