Он остался незамеченным. Почти все слуги жили в деревне — каждый вечер они переправлялись на континент на лодке, — оставшиеся полдюжины спали в комнатах на первом этаже, и не было ни ночного сторожа, ни собаки.
Кристофер тихо пробирался по коридорам и в конце концов очутился на одном из двух лестничных пролетов главного крыла. Хотя он был бос, его шаги вновь стали слышны на широких мраморных ступенях. К его удивлению, лестница закончилась на третьем этаже, и дальше никуда не вела: должно быть, на крышу в сад вел иной путь.
Его глаза постепенно привыкли к слабому свету одиноких ночников, и хотя коридоры казались ему длинными-длинными, а тени — угрожающими и бесконечными, он все же продолжил поиски.
Кристофер не знал, сколько времени он уже петлял вокруг, все ещё не добравшись до цели. Злость и обида начали вытеснять его любопытство, ему все больше хотелось вернуться назад.
Как вдруг он остановился и застыл как вкопанный: пронзительный, леденящий душу вопль раздался на весь коридор.
Потом еще раз! Он исходил из-за двери по эту сторону коридора.
Кристофер мгновенно похолодел, объятый ужасом. Может, нужно позвать кого-нибудь на помощь — вопль звучал так, точно человек находился в большой беде? А может, это кричал не человек?
Он медленно приблизился к двери. Крики оборвались. Кристофер взялся за ледяную ручку и открыл дверь. Металл на ощупь был чистый лед, холод поднимался по его руке, оставляя за собой гусиную кожу.
За дверью было темно, но он нащупал узкую лестницу деревянные ступени которой вели наверх. В конце её, должно быть, находилась ещё одна дверь: все, что мог видеть Кристофер — слабая полоска света над верхней ступенью.
Немного поколебавшись, он поставил одну ногу на ступеньку, затем другую. Внимательно следя за тем, чтобы не произвести ни звука, он поднимался по лестнице. Несколько раз дерево у него под ногами заскрипело, и в эти мгновения его охватывал панический страх. Чем занимается Нестор у себя наверху? Кто или что издавало такие ужасные звуки? Но больше всего его волновал вопрос: что сделает старик, когда он обнаружит Кристофера?
«Он меня отправит обратно! — пронеслось у него в голове. — Он отправит меня обратно в приют!»
Превозмогая страх, Кристофер поднимался выше и выше. Все тело его было напряжено, ныл каждый мускул. Он достиг двери, но, не решаясь опустить ручку, вместо этого принялся ладонью ощупывать дерево. На ней была выполнена резьба. После того, как глаза привыкли к темноте, он понял, что на двери был изображен пеликан.
И снова тот же вопль! В этот раз еще громче — недалеко от двери.
Кристофер стремительно развернулся и бросился бежать, одним духом перескакивая ступени. Поскользнувшись на краю одной из них, он споткнулся и со всего маху врезался коленом в дверь. С искаженным от боли лицом он заковылял в коридор.
«Скорее отсюда! — думал он. — Прочь! Только прочь!»
* * *Кристофер не помнил, сколько ему понадобилось времени, прежде чем он вновь нашел коридор, в котором располагались комнаты его брата и сестры. Колено все еще болело, но он был почти уверен, что оно не было серьёзно повреждено. Все ещё прихрамывая, он проходил мимо двери Даниеля: она была открыта.
Даниель стоял в проеме двери, одетый в белую пижаму. Он был бледен, волосы его были в беспорядке со сна, а в его остром взгляде светился укор. Кристофер непроизвольно спросил себя, давно ли он ждет его.
— Матери не очень-то нравится, когда кто-то шатается по замку, — раздраженно сказал Даниель.
— А какое собственно твое…
Услышав за спиной какой-то шорох, Кристофер резко замолчал и встревожено обернулся, но не достаточно быстро. Краем глаза он заметил светлое пятно в свете газовой лампы в конце коридора, затем фигура исчезла за углом.
Даниель стал еще бледнее, когда Кристофер снова повернулся к нему.
— Это была Аура?
Даниель изменился в лице:
— Иди в кровать и забудь об этом. — Он хотел было закрыть дверь, но Кристофер резко поставил ногу в щель.
— Что происходит межу вами, а?
Дверь снова распахнулась — Даниель был сейчас явно взбешен. Он угрожающе сделал шаг вперед, и Кристофер убрал ногу.
— Я сказал забудь об этом. Тебя это не касается.
Кристофер упрямо покачал головой:
— Мне все равно, чем вы вместе занимаетесь, только я не понимаю, чем я виноват перед вами. — Он знал, что это был самый неудачный момент из всех возможных для подобной дискуссии, но накопившаяся ярость одолела его как приступ аллергии — он ничего не мог поделать с этим.