Мысленно Родимцев жадно всмотрелся в до боли знакомые выпуклости и впадины. Даже пальцы автоматически зашевелились от нестерпимого желания.
По комнате расхаживает в одних плавках Антон. Мускулистый, с накачанными бицепсами и выпуклой грудью. Николай ни разу не видел своего соперника, но почему-то уверен: сильный мужик. Хлюпик ни за что не сооблазнил бы привередливую телку.
Родимцев, будто на яву, слышит похвальбы соперника, видит в его руках свою отрезанную голову. Симка любила, занимаясь сексом, запускать тонкие пальчики в волосы партнера, терзать коготками его затылок. Теперь она радостно хихикает, брезгливо пожимает плечиками. Дескать, выбрось эту гадость в мусоропровод и поскорей иди ко мне. Сколько можно томиться? Я уже давно готова принять тебя...
Николай поспешил открыть глаза. Видеопленка, наверно, поперхнулась сжигающей парня ненавистью - ослепла и оглохла.
Все, хватит ковыряться в постигших его несчастьях! Любые переживания подтачивают волю, выращивают безнадежность. Безволие в его положении первый шаг к гибели.
В шесть утра беглец притаился неподалеку от Кольцевой. Ехать в город с раной на щеке и в изорванной одежде опасно, первый же мент почует неладное и отбуксирует подозрительного парня в отделение. Извлекут его оттуда сотрудники госбезопасности и переселят в собственную тюрягу.
Остается одно - воспользоваться легковушкой. Нет, не напроситься в пассажиры - ни за что не возьмут, побоятся. Нужно воспользоваться машиной без разрешения и согласия. Побежит водитель в кусты справить малую или большую нужду, оставит в спешке ключ в замке зажигания - прыгнуть и рвануть с места в карьер - секундное дело.
Правда, вариант, если честно признаться, на тройку с двумя минусами. Подловят менты - три года на ушах, париться на зоне. Перспектива отвратная, свобода дороже всего, пусть даже сейчас она - чисто условное понятие урезана по самые кругленькие.
Но другого выхода не существует.
А вот и место, подходящее для задуманной операции! Неподалеку площадка отдыха уставших водителей. В стороне - отхожее место. На переднем плане - сбитый из досок стол с двумя скамьями. Здесь же - непременная шашлычная: пышущая жаром жаровня, на шампурах нанизаны кусочки мяса, аромат которого щекочет пустой желудок.
Николай достал бумажник, пересчитал лежащие там деньги. Пожалуй, на один шампур хватит. А дальше как жить? Нет, не стоит рисковать - потерпит, не подохнет.
С независимым видом закурил сигарету, заодно загляул в оттощавшую пачку. Пять штук! Придется ограничиться одной в полтора-два часа. Доберется до гаража Сансаныча, добрый, глуповатый мужик ссудит либо куревом, либо деньгами.
Заглядывать в будущее не хотелось, оно настолько туманно, что на два шага не различить даже контуров. Присел на пень неподалеку от сооблазнительной жаровни. Будто проверял свою волю.
- Хочешь хавать, дружан?
Черномазый торговец шашлыком, видимо, парился либо в изоляторе, либо на зоне - бодро, без запинки ботал по фене. Но не издевательски сочувственно. Или Родимцев ошибается, или судьба послала ему второго добряка. Судя по всеобщему дефициту в России доброты - невероятное везение. Даже не верится.
- Карман продырявился, филки пропали, - беззаботно рассмеялся Николай. - За так не накормишь, ведь? Нынче в России даже поссать юесплатно не удается.
- Не говори, дружан, - вздохнул черномазый. - Времячко приспело - не дай Бог... Похавай шампурчик, небось, не обеднею. Все одно клиенты мимо проезжают, торопятся загребать башли. Рано еще. Через пару часов отбоя не будет.
Для вида поколебавшись, Родимцев подошел к жаровне. Продавец выбрал два шампура, которые - помельче, обильно полил их ароматным соусом. Первый кусок Николай стянул медленно, как бы не хотя. Желудок требовательно заурчал - потребовал более активного продолжения трапезы.
- Пять лет парился в Мордовии, - ловко готовя запасные шампуры, откровенничал шашлычник. - Наехали с дружаном на одну богатую хату - менты засекли. Дружана окрестили на семь с конфискацией, меня - на пять. Оголодал - страшно сказать, от баланды нутро выворачивало. Ништяк, выдержал, не подох. Освободился - завязал узелок. Как вспомню лагерную баланду - дрожу. Лучше не попадаться. Вот и стал промышлять шашлычком... А ты - в бегах?
Признаваться на сто процентов - глупо и опасно. Но не ответить на откровенность откровенностью Родимцев посчитал недостойным культурного человека. Мать не раз твердила: ты, сын, из интеллигентной семьи, мать инженер, отец - бывший кандидат наук, сейчас - видный предприниматель. Учти, люди оценивают друг друга по манере общаться.
- Нет, не в бегах. Пасут и мышинные тузы, и шестерки одного авторитета. Вот и не знаю, куда податься. Видишь, на щеке - рана? Пулей задело. В таком обличьи гулять по улицам...
- Да и лепень на тебе продырявленный. Сразу видно - пулями... Значит, решил угнать тачку? - перебил черномазый. Сообразительный попался парняга, ничего не скажешь. - Сделать это одному - легко просадить понты. Ништяк, не штормуй, кореш, помогу. Наскочит фрайер - задержу его, а ты...
- Спасибо тебе!
От избытка чувств Родимцев чуть не стиснул щуплого паренька в об"ятиях. С трудом удержался - ограничился благодарной улыбкой. Шашлычник понял, с деланным равнодушием кивнул и подал ещё один, не запланированный шампур.
Николай отошел в сторону. Прежде чем сжевать угощение, достал носовой платок и перевязал щеку. Со стороны - у парня разболелись зубы. Правда, полностью скрыть рану не удалось - щека разбухла, по ней расползся багровый отек.
Первой на площадку влетала "вольва". Водитель шикарно развернулся носом к дороге, затормозил. Из машины вылез толстяк с приспущенным галстуком. Родимцев поднялся было, но тут же снова опустился на пенек. В салоне осталась пухлая брюнетка. Кавалер что-то сказал ей, наверно предложил прогуляться, полакомиться шашлычком на свежем воздухе, но дама манерно покачала головой. Дескать, предпочитаю велюровый салон.
После "вольвы" - получасовой перерыв. Легковушки проносились мимо, их владельцев не сооблазняли шашлыки, они, видимо, предпочитали удобные рестораны.
Наконец, подрулил японский джип. За рулем - сухопарый мужик в золотых очках. Один, без дамы и телохранителей. Минут десять посидел в машине наверно, слушал по приемнику последние известия, или - репортаж о футбольном матче. Наконец, вздохнул, выбросил недокуренную сигарету и, не выключая двигатель, подошел к жаровне.
Шашлычник выразительно подмигнул Николаю. Давай, дескать, кореш, действуй, тачка - класс. Родимцев ответил благодарным кивком и медленно, будто прогуливается, направился в сторону джипа.
- У тебя - собачатина или кошатина? - спросил мужик, подозрительно оглядывая шампуры.
- Обижаете, господин, - плаксиво прогундосил дорожный предприниматель. - Чистейшая баранина. Наша фирма дорожит вниманием клиентов... Разрешите, я вам поджарю свеженького... Сколько возьмете: три шампура, четыре?
- Ну-ну, все вы - хваткие. Ишь разогнался - три-четыре. Ежели понравится, парочку осилю... А соусы какие? Небось, давно провонялись?
- Свежайшие! У нас соусами и приправами занимается один старичок-китаец. Мастер! Мы их в специальной таре держим. Сами можете убедиться.
Не дослушав до конца, Николай подобрался к джипу, забрался в салон и с ходу включил вторую скорость. Позади - истерические вопли ограбленного бизнесмена. Ему вторит хитрец-шашлычник...
* * *
Москву Николай знал не просто хорошо - превосходно. За два года до суда, в результате которого он очутился в заключении, отец предложил ему подработать. Задача простая: вместе с водителем развозить на "каблучке" заказанные изделия.
По утрам курьеру вручался список с адресами и специальные, заполненные бланки заказов. Получив изделие, клиент должен был расписаться на этом бланке. Вечером Родимцев сдавал пачку заказов в обмен на причитающуюся ему довольно солидную сумму.