* * *
При появлении в хозяйском коридоре Родимцева Барбос насторожился. С одной стороны, бывший телохранитель Ольховой, с другой - парень переселился в другое крыло особняка, следовательно, делать ему здесь, в господском, нечего. Беззаботно висящий на плече автомат, напоминающий почему-то отвисший аксельбант, перестал покачиваться, его опущенный ствол как бы случайно переместился в сторону подходящего парня.
Родимцев с предельно деловым видом, не глядя на автоматчика, пошел к дверям Вавочки. Охранник поколебался, но все же загородил дорогу.
- Ты что не узнал меня? - удивленно остановился Николай. - Хозяйка вызвала.
- Телку сейчас пасет Болонка, - возразил бывший колхозный скотник. Хозяин велел никого не пускать. Приедет - спросишь дозволения.
Удивительно правильную кличку изобрел банкир для нового телохранителя "дочери". Именно - Болонка, подхалимистое и, одновременно, злобное существо.
- Ладно, будь по твоему. Тогда сам постучи - выйдет Вера Борисовна, скажет, как быть.
- Нету её - уехала куда-то с Болонкой.
- Когда вернется не сказала?
Охранник недоуменно пожал плечами. Я, дескать, человек маленький, передо мной не отчитываются. Автомат попрежнему многозначительно нацелен на живот незванного визитера. Отдав дань непреклонной решимости и впредь горой стоять на страже хозяйских интересов, скотник-охранник на всякий случай решил подстраховаться. Вернул автомат в прежнее положение болтающегося аксельбанта, миролюбиво забормотал.
- Знаешь, как трудно нам приходится - там угоди, там подлижи. Проштафишься - выпрут за ворота, а мне неохота снова подбирать коровье дерьмо... Так что, не здорово меня матери, лады?
Родимцев вымученно улыбнулся. Он, действительно, понимал трудное, иногда - безвыходное положение бесправного шестерки. С одной стороны, давит жестокий владелец особняка, для которого, судя по всему, человеческая жизнь - обычная разменная монета в финансовой игре. С другой - самовольная, не признающая запретов и удил его дочь. Она же - сопостельница.
- Не бери в голову, дружан, чаще три к носу, - посоветовал отставной телохранитель. - Авось, дождусь появления Веры Борисовны, исповедаюсь во всех грехах - уже состоявшихся и будущих.
Автомат благодарно качнулся. Его владелец по гвардейски прошагал к окну в торце коридора.
До полуночи Родимцев бродил по парку. Выбирал аллеи, с которых просматриваются в"ездные ворота. Можно было, конечно, пообщаться с охранником в его сторожке - не хотелось зря мозолить глаза, вызывать опасные подозрения. Ибо в этом сатаниском вертепе, по недоразумению именуемом особняком известного финансиста, так просто не общаются. Если и вступают в кратковременную беседу - только по делу, максимально отдаленному от жизни в особняке и, избави Боже, его владельца.
В половине первого ночи три вспышки автомобильных фар оповестили о возвращении хозяйки... Или - хозяина в сопровождении Бобика?... На территорию вкатился черный "фордик". Затормозил возле под"езда, из него цветастой бабочкой выпорнула Вавочка. Николай не успел подбежать - исчезла в холле.
Болонка опередил своего предшественника - прыгнул и распялился в дверях на подобии новоявленного Исуса.
- Не торопись, Шавка - побазарим, - пришлось остановиться. Не прорываться же силой? - Хоть подымлю спокойно - замотала меня хозяйка. Где только не побывали! Вера Борисовна даже какой-то мужской клуб отыскала, в котором вся обслуга - голые мужики. На членах висят крохотные листики, которые ничего не закрывают. Переехали в другое место, где изгибаются на сцене голые бабы. Без всяких листиков - в натуре... Потом мотанулись в казино. После - на дискотеку...
Родимцев равнодушно слушал всю эту дребедень. Вавочка успела укрыться в своих комнатах, куда вход ему заказан, а её мотание по городу не удивляет. Будучи телохранителем, он тоже на первых порах поражался многообразию интересов баламутной телки, потом привык, притерся.
- Когда сигналил у ворот, сказала: завтра отдыхай, если и поеду - сама сяду за руль. Дескать, вид больно уж нездоровый, как бы не свалился... А какой вид может быть у человека, который сначала насмотрится на мужские голые причиндалы и тут же - на голых баб с торчащими сосками и выстриженными лобками? Сплошные страдания. Когда я работал лаборантом в институте, там была одна преподавательница - забалдеешь. Груди вывалены наружу, ляжки - напоказ. Хотел было прямо в аудитории завалить - не далась, врезала кулаком по морде... Какая может быть работа, когда перед тобой маячат бабские голые фуфеля...
Димка болтал и курил. И то, и другое - безостановочно. Видимо, намолчался, мотаясь по Москве, когда хозяйка сама трепется и безостановочно дымит, а водителю запрещает. Родимцев не прерывал - делал вид, что внимательно слушает и сокрушается по поводу бесправной, обгаженной житухи хозяйской шестерки.
Расстались новые "друзья" в третьем часу ночи. Под"ем - в шесть, от силы - в семь. Спать Родимцеву оставалось не больше четырех часов. Но не это волновало парня. Главное, поговорить с Вавочкой так и не удалось, завтра, теперь уже - сегодня, в семь вечера она причалит к станции метро "Беляево". Ждать будет не больше получаса, взбаламошная натура девушки и терпеливое ожидание - понятия несовместимые.
А пока она будет ожидать, нетерпеливо разрывая на куски батистовый носовой платок, Николай вместе с тремя килерами будут поджидать появления заказанного клиента. Не отказаться, не сбежать...
И все же после того, как Родимцев узнал, что стрелять ему, скорей всего, не придется, он чувствовал себя более спокойно. Остановить телохранителя приговоренного бизнесмена либо журналиста, запугать его, даже оглушить, все это намного легче, нежели нажать на спусковой крючок пистолета.
* * *
Утром, впервые за последние два месяца, обошелся без физзарядки. Извинительно поглядел на скучающие в углу гантели и гири, полез под теплый душ. Небрежно обмахнув мокрое тело махровым полотенцем, натянул плавки и опрокинулся на диван.
Надо бы, конечно, ещё раз попробовать проникнуть к Вавочке, но Николай боялся нарушить её планы. Вдруг девушка сейчас находится не в своих комнатах, а копается в ольховском сейфе? Нет, не стоит рисковать, лучше прогуляться по парку под её окнами. Увидит - обязательно даст знать.
Прогулки не получилось. Когда Родимцев спускался по лестнице в холл, его остановил Барбос. Рядом с ним маячит скуластый Болонка. Подружились, мордовороты, сошлись характерами, злобно подумал Николай.
- А я - к тебе, - запыхавшись сообщил, почему-то широко улыбаясь, бывший скотник. Или замаливал вечерний грех, когда не пропустил парня к хозяйке? - По телефону требуют.
Все понятно, очередной демарш хитрого капитана, усмехнулся Родимцев. Сейчас передаст очередную просьбу матери - принести ей помидор или конфет. Даже в такой сверхтворческой организации, как госбезопасность, царят непрошибаемые штампы.
Не выйдет, Антон, не получится, сегодня твой агент, по присвоеной кликухе - Монах, занят выполнением полученного от тебя задания.
Нерешительно потоптавшись возле чучела медведя, Барбос вышел в парк. Болонка остался. Наверно, его интересует предстоящий телефонный разговор. Для последуешего доклада банкиру.
Рядом с ним, будто из под земли, появился Рекс. Его задача - пасти телохранителя банкирши, вот он и приступил к её решению.
- Послушай, дружан, вчера я прибомбил классную бутылочку виски. Хочешь испробовать?
Старая, как мир, приманка! Тяга парня к спиртному давно всем известна, дня не проходит, чтобы он не влил в себя любое алкогольное пойло - лишь бы одурманить голову. Вот и сейчас, проглотив слюну, он поплелся за Рексом.
Можно не волноваться, Вавочке никто не помешает, главное препятствие устранено. Присосется Болонка к бутылке с ядовитым пойлом - за уши не оттащить.