- Тария, дочь Легойи. За что, светлая? За что это девчонке?
Ада уже не слушала ювелира. Она прекрасно помнила скандал в главном храме Тейгеры, разразившийся после того, как одна из младших жриц нарушила завет Невесты и допустила мужчину на своё ложе. Она так и не открыла имя преступника, но это не имело значения - главную ответственность за клятвопреступление несла Легойя, осознанно давшая обет целомудрия и также осознанно его нарушившая. По законам Храма её должны были казнить, но Ада, увидевшая в отчаявшейся женщине нечто очень похожее на статую Воительницы, настояла на отлучении от Храма. С авторитетом старейшей жрицы никто не осмелился спорить, и Легойя отправилась в родительский дом доживать отпущенное ей время. В положенный срок она родила малышку, названную Тарией, зарабатывала себе на жизнь, выращивая и продавая цветы, и была вполне довольна жизнью. До тех пор, пока на седьмом году жизни дочери, её не сковала непонятная слабость, не дающая ни самостоятельно передвигаться, ни делать что-либо руками. От красивой жизнерадостной женщины остались лишь пустая оболочка и острый ум, практически бессильный в сложившейся ситуации. Ада не могла себе представить, каково Легойе осознавать, что она приговорена и лишает своей болезнью нормального детства дочь, но от всей души сочувствовала бывшей жрице. Служительницы Тейгеры даже не пытались объяснить заболевание местью Богини - для влюблённой в жизнь радостной Невесты это было попросту невозможно. Поэтому Храм оказывал необходимую помощь Легойе и Тарии, но особо ни во что не вмешивался. И вот теперь девочка получила брошь, артефакт Воительницы, который могло носить только её земное воплощение. Как причудливо иногда свиваются нити судьбы! Ада взглянула на изваяние Хатейи, словно надеясь на подсказку, но Богиня как всегда промолчала.
- Горед! Посиди в Храме, сколько сочтёшь нужным, и отправляйся в лавку. Я приду к тебе позже. Сейчас у меня будет очень много дел.
Ада исчезла в незаметной дверке позади статуи. Забирать воплощение Воительницы из дома следовало с максимальными почестями.
***
Внутренняя храмовая область Аллер не имела стен и границ и была устроена так, чтобы походить на легендарное царство бессмертных - Алий. На огромном пространстве, ограниченном двумя величественными реками, росли практически все деревья и цветы, встречающиеся на Ретале. Прижились здесь и некоторые растения, привезённые первыми колонизаторами с прародины роев. На этом материке не знали зимы, и круглый год Аллер утопала в пышной зелени и цветочном благоухании. Храмовая область делилась на пять зон, сердцем которых являлись храмы, посвящённые одной из ипостасей Всемилостивой Алы. Вокруг Храмов селились учёные и ремесленники, чья деятельность благословлялась тем или иным именем Богини. Так, садовники и фермеры жили поблизости от храма Летейи, школам покровительствовала Тейтола, служителям искусств, портным и ювелирам - Тейгера. Но не бывает правила без исключений - сад Легойи, равно как и мастерская Абано, находился на территории кузнецов и воителей, которым покровительствовала Ала Хатейя.
Торжественная процессия, состоящая из вооружённых церемониальными мечами служителей, возглавляемых светлой Адой, должна была торжественно пройти от Храма до домика Легойи и, объяснив всё Тарии и её матери, забрать девочку с собой. Но Ада предпочла поступить по-другому. Сообщив жрецам и жрицам о грядущем появлении земного воплощения Алы Хатейи и попросив их подготовить торжественное шествие, Ада незаметно выскользнула из Храма, сменив одежду жриц на повседневное платье жительниц Аллер. Интуиция упорно твердила, что ей лучше самой поговорить с Легойей и её дочерью до того, как начнётся праздник, и сделать это как можно быстрее. Это удивляло жрицу, но своим предчувствиям она верила и всё ускоряла шаг. К маленькому бежевому домику, увитому остро пахнущими алыми цветами, Ада почти подбежала.
На осторожный стук в дверь никто не ответил, и жрица толкнула дверь, тут же распахнувшуюся с едва слышным скрипом. Ледяная рука тревоги сжала сердце светлой Ады.
Тария вернулась домой примерно в то же время, когда в двери Храма вошёл мастер Абано. Девочка неторопливо прогулялась до кондитерской, расположенной на границе зоны Хатейи и зоны Теймиалы, выбрала и купила самый вкусный торт, обильно украшенный свежими фруктами, и, абсолютно счастливая, отправилась домой. В правой руке она изо всех сил сжимала брошь, боясь нечаянно потерять её. Тария забыла о том, что мастер сказал, что эта птица выбрала именно её, и воображала, как маме понравится эта брошка, как она пойдёт на поправку, любуясь на птичку. Войти в дом девочка постаралась как можно тише. Она не стала запирать дверь, так как засов двигался с неимоверным грохотом и сразу же сообщил бы о том, что девочка дома. К тому же, мама могла спать. Тария бесшумно проскользнула на кухню, аккуратно отрезала самый красивый кусочек торта, пристроила рядом брошку и пошла в комнату матери.
В последнее время казалось, что Легойя идёт на поправку. Она со смехом рассказывала дочери и гостям, что иногда ноги дёргаются сами по себе, что ей пару раз удалось даже пошевелить мизинцем... Тария была уверена, что мама скоро выздоровеет и всё будет хорошо. Поэтому, зайдя в комнату, она не сразу поняла, что происходит. Легойя странно и очень тоскливо смотрела на дочь, её грудь слишком резко и обречённо вздымалась, но женщина не могла сказать ни слова. Только в карих глазах ещё светилась жизнь, но и её хватило ненадолго. Тария навсегда запомнила последний взгляд матери и одинокую слезу, сбегающую по её щеке. А потом всё закончилось. Глаза плавно закрылись, грудь перестала подниматься и опускаться и девочка как-то сразу и остро осознала, что случилось.
Именно в этот момент в комнату тихо вошла Ада. Она, старейшая из жриц, ещё с порога почувствовала, что в доме кто-то умирает. Но, зная об утренних событиях, решила, что так происходит обретение Тарией божественных сил. Ада стала невольным свидетелем последнего безмолвного прощания матери и дочери и проявления жизни в вестнике Богини. Потрясённая девочка, выглядевшая сейчас немногим живее матери, выронила из рук тарелку с тортом, просто забыв о ней. В этот момент птица взлетела и крепко вцепилась в кофточку девочки на плече. Впрочем, земное воплощение Богини странное поведение брошки не заметила. Она загнанным зверьком метнулась в боковую дверь, откуда сразу же донеслись безудержные рыдания. Ада решила пока не беспокоить девочку. Она подошла к лежащей Легойе и ласково провела рукой по её лицу. Жрица видела множество смертей - на поле боя и в собственной постели, в окружении любящих родственников и будучи единственным живым человеком, находившимся рядом с умирающим. Видела, и никак не могла привыкнуть. Наверное, подобное мягкосердечие не очень подходило старейшей жрице Воительницы, но Богиня, кажется, не возражала. Ада накрыла остывающее тело своим покрывалом и села рядом, ожидая, пока Тария придёт в себя.
Говорят, что скорбеть по ушедшим слишком долго и слишком отчаянно нельзя. Они не исчезают, а ненадолго отправляются в Аллий, где их судьбу определяют беспристрастные судьи, от чьего взгляда не укроется ни одна мысль, ни один поступок. Те, кто жил по чести и не творил осознанного зла, уходят в иные миры, где их Ро - та нематериальная часть, что делает материю живой, обретает новое тело и живёт дальше, изучая новые уроки. Те, кто не знал ни чести, ни благородства, и в жизни руководствовался лишь низменными побуждениями, возвращаются в свой мир, обязанные исправить причинённое ими зло. А те, чью жизнь невозможно измерить общей мерой, становятся бестелесными духами, хранящими вверенные им области материального и ждущими возможности совершить поступок, который окончательно решит их судьбу. Хуже всего приходится тем, чьи родственники слишком сильно горюют по ушедшим. Слёзы и боль живых удерживают Ро в материальном мире, не давая ей отправиться на суд Вечных.
Ада опасалась, что объяснить это всё девочке, только что потерявшей единственного близкого человека, будет невозможно. Но поведение Тарии было безупречным. Проплакав в своей комнате около часа, девочка вышла спокойной и сосредоточенной, словно и не было совсем недавно тяжёлого, безмолвного прощания. Она даже не очень удивилась, увидев в комнате Аду. Только спросила: