— Вы хотите что-нибудь добавить к этому?
— Нет, ваша честь, — ответила Трейси.
— У защиты дополнений нет, — сказал Рэйд.
Присяжные вернулись в зал заседаний и заняли места с дружелюбным, заинтересованным видом. Был еще только вторник, первый день их присутствия при судебных разбирательствах, и это им пока что не успело надоесть. Обращаясь к ним, Рэйд добродушно, отечески улыбался, и кое-кто из присяжных осторожно улыбнулся в ответ.
— Итак, настала пора подвести итог нашему выступлению, — сказал он и произнес краткую, но образную речь относительно весомости доказательств обвинения.
Разумеется, Рэйд делал основной упор на то, что в действительности у обвинения нет ничего кроме отказа обвиняемого пройти тест на алкоголь и показаний полицейского, остановившего в половине третьего ночи Гилкрайста — больного человека, спешившего домой после доброго, бескорыстного поступка.
— Дамы и господа, представьте себе темную, безлунную ночь, пустынное петляющее шоссе. На нем встречаются две машины. Полицейский Дэвис утверждает, что видел, как машина моего подзащитного металась по полосе из стороны в сторону. Но сколько времени он наблюдал за ним? Пятнадцать секунд? Двадцать?
— Дамы и господа, не забывайте, что Дэвис — опытный полицейский, прослуживший почти десять лет в дорожной полиции штата Северная Каролина, — вставила Трейси Джонсон.
Я пришла к выводу, что уродливые очки были отличным ходом. Они нейтрализовали и красоту, и неопытность молодой помощницы прокурора, придавая ей строгий и компетентный вид. Трейси снова прошлась по всем обстоятельствам дела и попросила признать подсудимого виновным.
Придирчивым тоном, более подходящим для объяснения правил карточной игры, судья Бирд дал присяжным последнее напутствие: они должны исходить не из того, каким им хотелось бы видеть закон, а из того, какой он есть; да, существует презумпция невиновности, и обвинение должно доказать вину подсудимого, но в разумных пределах (он особо подчеркнул слово «разумных»). Затем Бирд зачитал статьи закона, определяющего наказание за пьянство за рулем, сообщил присяжным, какие они могут вынести вердикты, и отослал их в комнату для совещаний.
Было пятнадцать минут первого.
Я надеялась протащить дело Лаллен до перерыва на обед, но Амброз Дотридж упросил Трейси назначить следующим на слушание его дело, поэтому мы с Рэйдом зашлепали по лужам под ледяным дождем в кафе Сью, чтобы заказать по чашке домашнего бульона. В небольшом заведении было многолюдно и тепло, а воздух насыщен восхитительными ароматами горячего кофе, жареного хлеба и аппетитных блюд. Нам пришлось подождать несколько минут, пока освободится одна из крошечных кабинок напротив длинного прилавка.
Рэйд разрывался между оптимизмом по поводу дела своего клиента и отвращением, вызванным тем, что Гилкрайст вообще предстал перед судом. Ему удалось сохранить среди присяжных одну проницательную женщину средних лет, работающую в сфере автомобильного страхования. По мнению Рэйда, она была естественным кандидатом на то, чтобы стать старшиной присяжных.
— Она быстро разберется в деле и добьется оправдания.
Я ненавижу слизывать крем с чужих пирожных, поэтому я промолчала.
— В чем дело? — встревожился Рэйд.
— Ее никогда не выберут старшиной, — сказала я. — Старшиной будет Джеймс Грин.
— Что ты мелешь? Она белая, образованная, умная…
— Она женщина, — оборвала его я. — И у нее гражданская профессия. — Нам принесли бульон, горячий и жирный, и я сыпанула в него щедрую щепотку черного перца. — Пусть Джеймс Грин негр, но он мужчина и бывший сотрудник полиции. Остальные мужчины проголосуют за него, показывая, что они не расисты, а женщины купятся на его профессиональный жаргон.
— Ты так думаешь? — Раскрошив в бульон соленые крекеры, Рэйд задумался над тем, как выбор Грина старшиной присяжных скажется на шансах Гилкрайста. — Черт побери, этот твой Грин понимает еще лучше, что дело притянуто за уши. Всем в зале суда хорошо известно, что Дэвис в ту ночь отпустил бы Гилкрайста на все четыре стороны, если бы тот был белым. А Грин станет еще одной гарантией того, что мне удастся прорваться мимо малышки Трейси.
— Господь бог заботится о дураках, пьяных и новоиспеченных помощниках прокурора.
Я снова протянула руку за перечницей, но Рэйд решительно отодвинул ее.
— Ты испортишь желудок, — заметил он. — Что я упустил из виду?