Петеру, сыну Нолли, пришла в голову идея. Поскольку в семье было два радиоприемника, они решили послушно сдать один из них и спрятать другой, чтобы слушать новости по нему. На лестничной клетке, в нише прямо над комнатой Каспера, Петер вставил радио поменьше и заменил платы. Другой же радиоприемник Корри отнесла в универмаг Вроом и Дреесманн, где происходила всеобщая конфискация.
«Это единственное радио, которое у вас есть?» – спросил ее армейский служащий.
«Единственное».
Немец взглянул на лежащую перед ним бумагу. «По тому же адресу проживает тен Бум Каспер и тен Бум Элизабет. У кого-нибудь из них есть приемник»?
Корри выдержала его взгляд и ответила: «Нет».
Когда она вышла из здания, ее начала бить дрожь. В тот день она солгала впервые в жизни.
Дома они с Бетси по очереди каждый вечер слушали бесплатные голландские передачи; пока одна склонялась над радиоприемником, другая как можно громче играла на пианино. Новости, однако, были ужасными: немецкие наступления повсюду увенчались успехом. И это беспокоило британцев больше всего. Немцы восстановили аэродромы Голландии, поврежденные бомбами, и теперь использовали их в качестве передовых баз для нападений Люфтваффе на Англию.
Ночь за ночью Корри лежала в постели, дрожа от звука бомбардировщиков Люфтваффе, направляющихся на запад. Вскоре, однако, и британцы возобновили нападения на Германию. Часто немецкие истребители перехватывали самолеты Королевских военно-воздушных сил (RAF) над Харлемом, и однажды ночью воздушный бой разгорелся прямо над Бейе. Через окно не было видно самих самолетов, но огненная полоса трассирующих пуль не оставляла сомнений в драматичности творившегося.
С наступлением лета 1941 года голландское правительство в изгнании работало над созданием собственной сети вещания на Нидерланды. 28 июля радио Оранье передало свое первое сообщение, и королева Вильгельмина в своем выступлении в выражениях не стеснялась. Вместо того чтобы называть оккупантов немцами, она выбрала слово moffen, старое голландское этническое ругательство, означающее немытый отсталый народ.
Оценив эффективность радиоканалов Би-би-си и Оранье, Зейсс-Инкварт поспешил издать приказ «Меры по защите населения Нидерландов от недостоверной информации». В нем говорилось, что голландцев необходимо защищать от «ложных новостей» и что отныне официально санкционированы будут только нацистские радиостанции. Как и ожидалось, закон гласил, что любой, кого поймают за прослушиванием Би-би-си или радио Оранье, будет сурово наказан.
Семья Корри не собирались подчиняться и просто настраивали радио на более приглушенный звук. Проблемы с продовольствием не прекращались. 22 июня Германия вторглась в CCCР, и сотни тысяч немецких солдат, маршировавших на восток, нуждались в ежедневных пайках, а это означало, что еще больше продуктов из Нидерландов отправлялись Вермахту.
Днем, когда позволяла погода, Корри гуляла с отцом по окрестностям, и с каждым днем она видела все больше свидетельств расистского террора.
На витринах магазинов, ресторанов, театров и даже концертных залов были вывешены плакаты с надписью: Евреи не обслуживаются. В парках таблички предупрежда- ли еще лаконичнее: Евреям вход запрещен.
Когда лето сменилось осенью, Корри отметила для себя череду совсем тревожных событий. Сначала за сданными в ремонт часами перестали возвращаться владельцы. Затем в квартале, где жила Нолли, внезапно опустел целый дом. Вскоре после этого другой часовой магазин – принадлежавший еврею, которого Корри знала, как господина Кана – однажды утром просто не открылся. Однажды Опа постучал в их дверь, желая поинтересоваться, не заболел ли его коллега, но ему никто не ответил. В последующие дни проходящих мимо дома тен Бумов неизменно встречали темные окна и закрытые ставни.
Несколько недель спустя, когда Корри и ее отец прогуливались по Гроте Маркт в центре Харлема, они наткнулись на кордон полиции и солдат. Приблизившись, они наблюдали поразительное зрелище: бесчисленное множество мужчин, женщин и детей, со Звездой Давида на одежде, загоняли в кузов грузовика.
«Отец, – закричала Корри. – Посмотри, что делают с этими бедными людьми!».