– Если я потеряю контроль, то спалю там всех. Вы переждете, выйдите, возьмете коня и поедете в академию. Там сразу бегите к гномам. А потом сами смотрите по ситуации...
Катерина приложила ладонь к его губам.
– Не надо. Я вас не брошу.
Он усмехнулся.
– Бросите, куда денетесь.
Катерина смотрела на него в упор и странная нежность поднималась в сердце. Она потянулась к нему и начало покрывать поцелуями его губы.
– С огнем играете, Войнич, – тихо произнес он, замерев.
– Мне все равно, – взволнованно сказала она, целуя его в уголок рта. – Может я завтра погибну, или меня захватят в плен.
– Привяжетесь ко мне, потом будете мучаться.
– Я и так мучаюсь, – пробормотала она, пытаясь проникнуть языком между его сомкнутых губ.
Он слегка отстранился, обхватил ее руку и взял один палец в рот. Потом другой.
– Я даю вам время передумать, Катерина, – усмехнулся он.
Она молча покачала головой. Она решилась.
Авдеев быстро поцеловал ее в губы, обнял за талию и опрокинул на спину. Сам же навис сверху, потом встал на колени и сдернул с себя рубаху.
Катерина дрожащими руками начала расстегивать свою рубашку и при помощи Авдеева стянула ее совсем. Ничего другого на ней в постели и не было.
Он замер на секунду, посмотрел на нее горящими потемневшими глазами и бережно накрыл своим телом.
– Доверься мне, Катерина, – услышала она его шепот.
Катерина в секунды провалилась в страсть, как в озеро, с головой. Полностью раскрылась перед ним, отдалась, позволяя ласкать, подготавливать, проникать пальцами, растягивать.
Растворившись в его запахе, жаре тела, прикосновениях и поцелуях, Катерина совсем потеряла стыд. Она стонала, изгибалась, льнула к нему и даже короткая вспышка боли не привела ее в чувство. Показалась даже приятной, принеся облегчение. Ее накрыло блаженством и Катерина забилась под горячим тяжелым телом, впиваясь в него ногтями, зубами.
Прикосновение его языка к разгоряченной коже успокоило Катерину. Она смахнула с щеки слезы и посмотрела ему в лицо.
– Я сейчас к вам привяжусь и стану одержима, как князь Марией?
– Даже не знаю. Мы с тобой сделали это по взаимной страсти, а не потому что князь приказал. Ты ведь сама хотела?
Она кивнула.
– Очень. И не жалею.
– И я не жалею.
Он перекатился на спину и растянулся рядом с ней.
– Если я погибну и привязки не будет, – сказал он. – Разорвется связь.
– Если вы погибните, то и я не продолжу жить, – серьезно ответила ему Катерина.
– Глупости это все. Продолжишь, куда денешься.
– Не продолжу. Потому что я вас давно люблю. И привязка тут ни при чем. Не верю я в нее.
Катерина сама не ожидала от себя признания в любви. Но в эту минуту стало мучительно ясно, что любит она его действительно давно. Целый семестр, если быть точной.
– Я завтра с утра выйду, Катерина, – голос его звучал строго, – ты пересидишь в хижине. Потом поедешь в академию. И будешь предельна осторожна. Главное убедись, что меня нет поблизости. Даже, если заметишь меня, без сознания или мертвого, не подходи. Ясно?
– За что вы так со мной?
– Это не я так с тобой, Катерина. Это реальность. Не подходи ко мне ни в коем случае! Я опасен. Ты слышишь меня?
Катерина покорно кивнула. Но в голове у нее уже шевелился план. Просто Павлу Андреевичу о нем рассказывать не стоит.
Катерина спала беспокойно. Ей снова снился ледяной дворец.
Она скользит по полу-катку.
Приближается к огромному, до самого потолка, зеркалу и в ужасе вскрикивает. Седая дряхлая старуха глядит на нее из отражения.
Катерина истошно закричала и проснулась.
– Что такое? – встревоженно спросил Авдеев, сжимая ее в объятиях.
Катерина прижалась к нему и заснула вновь.
Но и утро не принесло успокоения. Через щели в ставнях пробивался тусклый зимний рассвет, а Авдеев уже стоял одетый в мундир. Катерина села в постели и все поняла. От князя вести так и не поступили.
Он посмотрел на нее с сожалением.
Отвернулся и подошел к двери.
По рукам и по корпусу его заструились огненные всполохи; золотая броня поползла наверх, плотно облекая тело, закрывая шею и нижнюю часть лица. Из ладони его выросла огненная сабля, как продолжение руки. Катерина даже испугаться не успела, а он уже распахнул дверь и с ревом кинулся наружу.
Она подскочила к двери, захлопнула ее и замок заговорила заново. Сердце вырывалось из груди. Снаружи раздалось леденящее душу завывание.
Катерина выглянула в щель в окне. Авдеев, как огненный вихрь крутился среди нежити, рубя саблей и сжигая разрядами.