Вот и сейчас в петлице у меня красовался такой цветок-пролетарий, точнее, полупролетарий-полубогема, который вполне мог бы прижиться в любом господском саду, будь у него чуточку побольше амбиций: мышиный горошек. Например, его младшая сестрица Lathyrus odoratus[103] именуется в Англии Painted Lady, если цветет розовым цветом, Princess Beatrice в карминном варианте, а в белом — The Queen. У нас же этот цветок так и остался в положении бедного родственника и селится где попало — то на просторах полей, то в кладбищенских зарослях. Нет у него никакого красивого имени, разве что назовут земляным орехом, да и то одни мальчишки-свинопасы. Впрочем, ему до всего этого и дела нет. Он смеется своими алыми лепестками в лицо всему белому свету и вряд ли стал бы веселее, если бы его назвали какими-нибудь «королевскими устами».
Итак, в петлице у меня алела веточка горошка, я вытащил ее и вложил в прохладную ладошку юной почтальонши:
— Это вам.
— Неужто в самом деле мне? А я ведь совсем не заслужила, сегодня у меня для вас даже открытки нет. — (Посмеивается она надо мной или нет? Никак не пойму.) — Пожалуйста, сюда, налево.
— О, что вы, что вы! Прошу вас: идите вперед и указывайте мне путь!
Не хватало мне идти первым! Она бы сразу заметила, что с карманом что-то неладно.
Садик у Андялки был маленький и ухоженный. Там росли белые левкои, вербены, декоративная осока, а также недотрога, герань, петуния и горицвет. У забора красовались в полном блеске цветущие пики махровой мальвы, а георгины все еще дремали в колыбели бутонов. Хороший садик, ничего не скажешь, но совсем нехорошо было то, что Андялка все время норовила оказаться по левую сторону от меня.
— Прошу прощения, — сказал я осторожно, — не настолько я стар, чтобы позволить девушке идти слева.
— О, ни в коем случае, совсем не потому, — смутилась девушка, — просто с этой стороны солнце светит прямо в глаза.
Глаза ее в этот момент напоминали дымчатый сапфир. Но вот что странно: солнце светило нам в спину. По-видимому, пожилые господа более искушены во лжи, нежели юные девицы.
Мы подошли к уличной ограде. По той стороне улицы, насвистывая, шел помощник нотариуса господин Бенкоци — шляпа набекрень, грудь колесом — и делал вид, что нас не замечает. Между тем он не мог не слышать, как Андялка спросила с хохотом:
— Господин председатель, нравятся ли вам недотроги?
— Мне-то нравятся, да вот они меня не особенно жалуют. — (Если дама ведет себя игриво, прямая обязанность кавалера подхватить воздушный мячик шутки.)
— Ну тогда я сорву вам один цветочек. Самый красивый цветочек.
Она порхала среди цветочных головок, похожая на бабочку в своем батистовом розовом платьице, и маленькие садовые ножницы как будто смеялись, пощелкивая у нее в руках. Она услаждала взор, как Цветущий миндаль. Если бы только не висела на мне тяжким бременем проблема горелого кармана! Рука у меня совсем онемела.
— А как вам нравится вот этот горицвет?
— Мне все по душе в вашем саду, кроме одного!
Я встряхнул мохнатую ветку молодой черной ели, которая расставила темно-зеленые лапы, словно желая преградить мне дорогу в рай. Я и вправду не люблю елок на нашем светлом солнечном песке, особенно когда в саду цветут белые левкои, а на заборе чистят перышки голуби. Этому суровому дереву, завещанному нам древним, еще безлюдным миром, самое место среди медведей.
— Как интересно, а я как раз сегодня думала попросить дядюшку Габора, чтобы он ее выкопал. На этом месте можно будет разбить клумбу. Знаете, что я надумала? Ой, как будет славно! Я посажу здесь эти красные цветочки. Земляной горошек, или как вы изволили сказать? Ну вот, прошу вас, не правда ли, славный букетик?
Славный-то славный, но никак не букетик. В руке у нее оказалась целая охапка срезанных цветов.
— Ну вот, теперь перевяжем его осокой. Будьте так любезны, подержите его чуть-чуть.
Ну вот я и влип. Этакий букет можно удержать только двумя руками. Держись, Мартон! — подбодрил я самого себя, ловко вытащил руку из горелого кармана и быстро положил на нее цветы, чтобы они прикрывали карман, а правой рукой придерживал стебли.
— Пожалуйста.
— Нельзя ли поднять чуть-чуть повыше?
Она упорно пыталась выследить взглядом мою неловкую левую руку. Скосив глаза, я с ужасом обнаружил, что горелый карман вывернулся наизнанку. Пытаясь поправить дело, я схватился за него правой рукой и, конечно же, выронил весь букет.
103
Душистый горошек