— Я рассказала вам гораздо больше, чем намеревалась. Но вы, Мора, вы не сказали ничего. Вы ничего не сказали о Джонни, ничего о себе. По-моему, вы не достойны его, потому что недостаточно его любите. Вы любите больше что-то другое… Но, конечно, Джонни не видит этого.
Она встала:
— Я хочу уйти до прихода сэра Десмонда. Вы должны обещать, что не расскажете ему ничего, о чем я говорила сегодня. Он сочтет меня неблагодарной… Он был таким добрым… Всю зиму… И, слава Богу, — он не знает правды. Он будет огорчен по поводу меня и Джонни. Но вас он обожает, Мора, и ему так хочется, чтобы вы вышли замуж.
Том сказал:
— Мора и я поженимся через три недели.
Ирэн взглянула на него:
— Вы понимаете, не правда ли, что она все еще любит его? Даже если она его прогнала…
Том сказал:
— Мы подумали, что есть нечто большее, чем это.
— Не существует ничего большего, — сказала она. — Поверьте мне, не существует ничего. Она любит его, и из-за того, что не может его вернуть, будет продолжать любить всю свою жизнь.
Они не пытались ее задержать.
У двери она сказала, не оборачиваясь:
— Прощайте.
Они стояли тихо и прислушивались к звукам ее шагов по лестнице. Потом Мора села и стала пристально смотреть на огонь, сложив руки перед собой, не разговаривая с Томом и не шевелясь, пока позже, гораздо позже не пришел домой Десмонд.
V
Мора автоматически разделась и прилегла на постель в халате. Звуки дома постепенно замирали и, наконец, затихли совсем. Движение на улице также становилось все тише. Мора лежала в ожидании абсолютного покоя, когда не будет слышно ничего. Но она забыла о дожде. За последний час он время от времени порывами стучал в окно. Мора вспомнила, как дождевые капли блестели на волосах Десмонда, когда тот вошел. Он стоял в центре комнаты, такой обаятельный в своем выходном костюме, раскрасневшийся от выпитого вина. Он спросил о визите Ирэн. Таким образом он вел свое домашнее хозяйство: телефонные звонки и посетителей, приходивших к Море и Крису, отец рассматривал как свои собственные. Сегодня вечером он получил отпор от Тома. Достаточно твердо. Том дал понять, что не признает больше права Десмонда на такую информацию. Снова, как и в прошлые дни, Мора стояла в стороне и была свидетельницей отступления Десмонда перед Томом.
Тут она пожелала им обоим спокойной ночи и оставила их одних. Вскоре после этого Десмонд последовал за ней наверх, и дом затих.
Мора прислушивалась к собственному ровному дыханию в тишине комнаты и в то же время вспоминала рыдания Ирэн. Она пыталась отделаться от этих воспоминаний и не могла. Это было невозможно, как невозможно было погасить лампу и заснуть. Ее глаза блуждали по бледным стенам, но вместо них она видела Ирэн с головой, склоненной к каминной полке. Сквозь тиканье часов и шум дождя она слышала, как та сказала, что Мора не заслуживает любви Джонни, потому что недостаточно его любит. И снова ее страшный маленький рассказ, негритянская начальная школа и девочка, не научившаяся в Мортоне носить драгоценности и меха, для того чтобы стать фотомоделью в Нью-Йорке. Она металась на постели и молила избавить ее от этих мыслей об одиночестве и обреченности Ирэн. Внизу раздался дверной звонок.
Мора сразу вскочила, вышла и остановилась на лестничной площадке. Вышел Десмонд, завязывая тесемки халата. Он наклонился над перилами в ожидании, как и она, и молчал. Они услышали шаги Симпсона в холле, затем два голоса вместе. Десмонд стал спускаться. В это время часы по всему дому медленным и нестройным хором начали получасовой перезвон. Мора последовала за отцом вниз.
Остановившись на последних ступеньках, она увидела Десмонда, полисмена и Симпсона в неожиданно ярком халате. Много времени спустя она вспоминала это плохо сочетавшееся трио и то, что часы едва кончили звонить.
— Папа, что там такое? — спросила Мора.
Они повернулись и посмотрели на нее, их лица были бледными в свете единственной лампы, горевшей в холле.
— Это насчет миссис Седли, сэр Десмонд, — начал снова полисмен. — Я полагаю, что она ваш друг?
— Да, да, — сказал он.
— Боюсь, что у меня плохие новости, сэр. Она попала под автобус возле Лондонского моста. Меня послали по адресу, который нашли в ее сумочке. Других не было, поэтому я…
— Она жива? — спросил он.
— Да, сэр, она еще жива, но боюсь, что долго не проживет.
На площадке рядом с Морой появился Крис. Она слышала рядом его дыхание. Десмонд повернулся и сказал ему:
— Крис, оденься побыстрее. Я хочу, чтобы ты пошел со мной.
Десмонд снова обратился к полисмену:
— В какой она больнице?
— В больнице Гая, сэр. Она была сбита у южного моста, почти рядом с этой больницей. У нас тут патрульная машина для вас, сэр. В больнице нам сказали, что это срочно.
— Как давно это случилось?
— Ее доставили примерно полчаса назад, сэр. Они позвонили в наше отделение. Я дошел до Грейт-Портленд-стрит… Там сказали, что мужа миссис Седли нет дома. А потом швейцар упомянул вашу семью как постоянных посетителей. Я и подумал, что, может быть, вы могли бы…
— Да, конечно, — сказал Десмонд. — Вы были совершенно правы, что пришли сюда. Мне хватит нескольких минут, чтобы одеться. — Он повернулся, чтобы уйти.
— Сэр Десмонд!
Он оглянулся:
— В чем дело?
— Я насчет мужа этой леди, сэр. Не знаете, где бы я смог его найти? Времени немного.
Десмонд остановился.
— Нет, я не знаю. — Тут он посмотрел на Мору. — Ты не знаешь?
— Нет.
Десмонд больше не стал ждать. Проходя мимо нее по площадке, он крикнул вниз полисмену.
— Вы могли бы попробовать поискать его в редакции газеты «Файненшл таймс» утром… У него есть друзья и в американском посольстве!
Он прошел немного дальше и сказал:
— Попробуйте узнать у них — но боюсь, что тогда будет слишком поздно.
Полисмен стоял молча и в некоторой растерянности, переводя взгляд с Моры на Симпсона. Потом быстро занес заметки в свою записную книжку.
— Посмотрю, не смогу ли узнать что-нибудь у этих людей, мисс. Не знаете ли, где еще можно попробовать разузнать о нем?
Она покачала головой.
Все стояли в неловком молчании. Вдруг Симпсон сказал.
— Поразительное дело, мисс Мора. Ведь миссис Седли была здесь всего лишь несколько часов тому назад.
— Да, — сказала она медленно. — Да, Симпсон, это верно.
Они не сказали больше ничего, пока не спустились вниз Десмонд и Крис. Симпсон уже приготовил их пальто.
— Вернись в постель, Мора, — сказал Десмонд, надевая пальто. — Постарайся немного поспать. Ты ничего не сможешь сделать, только ждать. Мы, наверное, не успеем вернуться до завтрака, а может, и позже. — Он надел шляпу. — Быстрее, Крис.
Крис, стоявший у двери, сказал только.
— Пока, Мора.
Когда они ушли и замерли последние звуки отъезжавшей машины, Симпсон тихо закрыл дверь.
— Не смогу ли я что-нибудь сделать для вас, мисс Мора?
— Нет, Симпсон, ничего.
Она внезапно поняла, что ей досталось самое худшее: оставаться тут одной в бездонной, как бездна тишине. Десмонду и Крису легче — они могут торопиться, бежать, чувствовать необходимость своих действий. Для нее здесь нет ничего, кроме пустого дома, горьковатого запаха духов Ирэн, неуловимо сохранившегося в гостиной, скомканного коврика, в котором путались ее ноги.
Симпсон стоял в ожидании, положив руку на выключатель. На его лице она уловила выражение соболезнования, и необъяснимого сожаления, более личного, чем когда-либо виденное ею прежде. Итак, даже Симпсон… Сила красоты и обаяние, присущих Ирэн, никого не оставили равнодушными. И, как ни странно, сердцем, полным жалости, она все же почувствовала укол зависти по отношению к могуществу другой женщины.
Думал ли он об этой уничтоженной красоте, об ужасе смерти такого рода, о муках, которые она испытывала, пока они тут стояли? О, Господи, где же ты, Джонни?