– Мама, почему ты сердишься? – невинно спросил её сын Джастин с противоположного сиденья. Пожилая няня рядом с ним откинулась назад и дремала в углу.
Фиби мгновенно перестала хмуриться.
– Я не сержусь, дорогой.
– Твои брови опущены вниз, а губы поджаты, как у форели, – сказал он. – Ты так делаешь, только когда сердишься или когда у Стивена мокрый подгузник.
Опустив взгляд на ребёнка, у неё на коленях, убаюканного монотонными движениями кареты, она пробормотала:
– Стивен совершенно сухой, и я вовсе не сержусь. Я... ну, ты же знаешь, я уже давно не общалась с новыми людьми. И немного смущаюсь, погружаясь в гущу событий.
– Когда дедушка учил меня плавать в холодной воде, он говорил не погружаться сразу. Сначала залезть по пояс, чтобы тело осознало, что ожидает впереди. Тебе это тоже поможет, мама.
Задумавшись над предложением сына, Фиби с гордостью посмотрела на него. "Весь в отца", – подумала она. Даже в юном возрасте Генри был чутким и умным.
– Я постараюсь погружаться постепенно, – сказала она. – Какой ты мудрый мальчик. И правильно делаешь, что прислушиваешься к людям.
– Я не прислушиваюсь ко всем людям, – ответил Джастин деловым тоном. – Только к тем, кто мне нравится. – Встав на колени на сиденье кареты, малыш уставился на древний якобинский особняк, показавшийся вблизи. Когда-то он служил укреплённой обителью для дюжины монахов. Крышу огромного, богато украшенного здания, покрывали ряды тонких труб. Дом был приземистым, но в то же время тянулся к небесам.
– Он огромный, – с благоговением произнес ребёнок. – Крыша большая, деревья большие, сады большие, изгороди большие... что, если я потеряюсь? – Малыш не казался обеспокоенным этим предположением, только заинтригованным.
– Оставайся на месте и кричи, пока я тебя не отыщу, – сказала Фиби. – Я всегда тебя найду. Но в этом не будет необходимости, дорогой. Когда меня не окажется с тобой, рядом будет находиться няня... она не позволит тебе далеко заплутать.
Джастин скептически глянул на дремлющую пожилую женщину, и, когда он снова посмотрел на Фиби, его губы изогнулись в шаловливой усмешке.
В детстве о Генри заботилась любимая им няня Брейсгёдл, и именно он предложил, чтобы она присматривала и за его детьми. Женщина была спокойной и простой в общении, с таким типом дородной фигуры, что её колени служили идеальным местом для детей, пока она им читала, а плечи безупречно подходили плачущим младенцам, которые нуждались в утешении. Волосы напоминали хрустящее белое безе, и вились под батистовым пышным чепцом. Обязанности, связанные с физическими нагрузками, такие как погоня за непослушными детьми или подъём пухлых младенцев из ванночки, теперь в значительной степени перешли молодой няньке. Тем не менее, ум пожилой няни оставался по-прежнему острым, и, помимо необходимости периодически вздремнуть то тут, то там, она была такой же работоспособной, как и всегда.
Караван элегантных экипажей продвигался по подъездной дорожке, перевозя свиту Шаллонов и их слуг, а также гору кожаных сумок и сундуков. Территория поместья, как и окружающие сельскохозяйственные угодья, была прекрасно ухожена, здесь росли пышные зелёные живые изгороди, а старые каменные стены, покрывали вьющиеся розы и трепещущие фиолетовые цветки глициний. Там, где экипажи медленно останавливались перед портиком, воздух благоухал ароматами жасмина и жимолости.
Няня вздрогнула и, очнувшись от своего лёгкого сна, стала собирать всякую всячину в саквояж. Она забрала Стивена у Фиби, которая последовала за Джастином, выпрыгнувшим наружу.
– Джастин... – смущённо окликнула сына Фиби, глядя, как он, словно колибри, стрелой метнулся к толпе слуг и членов семьи, щебеча приветствия. Она заметила знакомые фигуры Девона и Кэтлин Рэвенел, лорда и леди Трени, радушно встречающих прибывавших гостей. Здесь собрались её родители, младшая сестра Серафина, их брат Айво, Пандора и Кассандра, и десятки людей, которых она не знала. Все смеялись и разговаривали, воодушевлённые предвкушением свадьбы. Фиби почувствовала, что сжимается при мысли о встрече и разговорах с незнакомцами. Казалось невозможным придумать остроумные ответы. Вот бы она всё ещё была облачена в защитное траурное одеяние, с вуалью, скрывающей лицо.
Краем глаза она заметила Джастина, несущегося по ступенькам без сопровождения. Увидев, что няня двинулась вперёд, Фиби слегка коснулась её руки.
– Я сбегаю за ним, – пробормотала она.
– Хорошо, миледи, – облегчённо ответила пожилая женщина.