После дня, проведённого в разговорах, веселье, воспоминаниях и построении планов на будущее, Эви вернулась в Приорат Эверсби в приподнятом настроении. Ей хотелось поделиться множеством новостей с мужем... одна из которых касалась того, что прототипом главного героя в романе Дейзи отчасти послужил именно он.
– Эта идея пришла мне в голову, когда несколько месяцев назад на званом ужине речь зашла о твоём муже, Эви, – объяснила Дейзи, промокая крошечное пятнышко от клубники, упавшей ей на корсаж. – Кто-то заметил, что Кингстон остаётся самый красивым мужчиной в Англии, и как несправедливо, что он не стареет. Лилиан сказала, что, должно быть, он вампир, всех это тогда рассмешило. А я задумалась о старом романе "Вампир", который был опубликован около пятидесяти лет назад. Я решила написать что-то похожее, но только более романтическое.
Лилиан покачала головой.
– Я сказала Дейзи, что никто не захочет читать о герое-любовнике вампире. Кровь... зубы...
Она поморщилась и вздрогнула.
– Он пленяет женщин своей харизмой, – запротестовала Дейзи. – А ещё он богатый, красивый герцог, как и муж Эви.
– Ну раз так, тогда можно простить ему пару дурных привычек, – проговорила Аннабел, её голубые глаза сверкнули.
Лилиан кинула на неё скептический взгляд.
– Аннабел, неужели ты могла бы не придавать значения тому, что твой муж, высасывает жизнь из людей?
Пораздумав, Аннабел спросила Дейзи:
– Насколько он богат?
Ей пришлось пригнуться с приглушённым смехом, когда Лилиан запустила в неё бисквитом.
Смеясь над шалостями друзей, Эви спросила у Дейзи:
– Какое будет название?
– "Смертельные объятья герцога".
– Я предложила "Герцог - заноза в шее", – сказала Лилиан, – но Дейзи посчитала, что название лишено романтики.
Вернувшись в поместье Рэвенелов, Эви обнаружила, что её поджидает старшая дочь, жаждавшая рассказать о событиях сегодняшнего утра.
– Кроме мистера Рэвенела, – заверила её Фиби, – никто не пострадал. Джастин был немного потрясён, но остался цел.
– А твой отец?
– Естественно, он сохранял хладнокровие огурца. После обеда сыграл в бильярд с другими джентльменами, а потом удалился к вам в комнату отдохнуть. Но, мама, когда мы с ним сегодня утром возвращались домой, он говорил очень неприятные вещи об Эдварде Ларсоне... и о Генри!
– Боже мой!
Эви сочувственно выслушала рассказ дочери и успокоила её, пообещав поговорить с Себастьяном и попытаться смягчить его отношение к Эдварду Ларсону.
Эви как можно быстрее поспешила наверх в поисках мужа, стараясь не подавать виду, что торопится. Она вошла в их покои: просторную, хорошо обставленную спальню с гардеробной и крошечной прихожей, превращённой в уборную.
Пройдя в спальню, Эви обнаружила мужа, развалившегося в большой старомодной ванне. Поскольку уборная была слишком мала, чтобы вместить в себя ванну, лакеи притащили переносную и наполнили её горячей водой из больших чанов, которые принесли горничные.
Себастьян откинулся на спинку, положив длинную ногу на край ванны, и небрежно сжимал в руке хрустальный бокал с бренди. Его некогда рыжевато-янтарные волосы были красиво посеребрены по бокам и на висках. Ежедневный ритуал утреннего купания в море поддерживал его в форме, кожа светилась, словно его окружало вечное лето. Себастьян походил на Аполлона, лениво дремлющего на Олимпе, на роскошного золотого Бога Солнца, начисто лишённого скромности.
– А, вот и ты, дорогая. Тебе понравилась прогулка? – донёсся его ленивый голос сквозь пелену ароматного пара.
Подойдя к нему, Эви улыбнулась.
– Понравилась. – Она опустилась на колени рядом с ванной, так что их лица оказались на одном уровне. – С-судя по тому, что я слышала, она была не столь насыщенна событиями, как твоя. – С детства она говорила с заиканием, которое с годами уменьшилось, но всё ещё проскальзывало время от времени.
Его взгляд ласкал лицо жены, в то время как влажный указательный палец скользил по россыпи веснушек на её груди.
– Ты узнала об инциденте в загоне.
– И как ты залез в него, спасая Джастина.
– Мне ничего не угрожало. Рэвенел был единственным, кто сдерживал воинственного быка, пока я вытаскивал мальчика.