Фиби с головой погрузилась во всепоглощающее чувственное удовольствие, но только один звук мог вернуть её с небес на землю... тихий голосок её сына.
– Мама?
Ахнув, она отдёрнула голову и посмотрела в сторону, откуда донёсся звук, растеряно моргая.
В коридоре, возле столовой, стоял Джастин. Широко распахнув глаза, он с тревогой смотрел на мать в объятиях незнакомца.
– Всё в порядке, дорогой, – успокоила его Фиби, пытаясь взять себя в руки. Она высвободилась из объятий Уэста и покачнулась на нетвёрдых ногах, но он рефлекторно схватил её и помог удержать равновесие. – Это мистер Рэвенел, – сказала она Джастину. – Он выглядит немного по-другому из-за бороды.
Она удивилась, увидев, как просияло лицо сына.
Джастин бросился вперёд. Уэст машинально наклонился и, поймав его, оторвал от пола.
– Что за здоровяк! – воскликнул Уэст, прижимая ребёнка к груди. – Боже мой, ты тяжёлый, словно груда кирпичей.
– Угадай, сколько мне теперь лет, – похвастался Джастин и поднял ладонь, растопырив пальцы.
– Пять? Когда же это случилось?
– На прошлой неделе!
– В прошлом месяце, – поправила Фиби.
– У меня был сливовый торт с глазурью, – нетерпеливо продолжил Джастин, – и мама разрешила мне его съесть за завтраком на следующее утро.
– Жаль, что я его пропустил. К счастью, я привёз подарки для тебя и Стивена.
Джастин радостно взвизгнул.
– Я прибыл в Лондон вчера поздно вечером, – продолжил Уэст, – когда универмаг Уинтерборна был уже закрыт. Мистер Уинтерборн открыл его специально для меня, и весь отдел игрушек оказался в моём полном распоряжении. После того, как я нашёл то, что хотел, Уинтерборн лично упаковал твои игрушки.
Глаза Джастина изумлённо округлились. В его воображении человек, который мог открыть целый универмаг только ради него одного, обладал магической силой.
– Где мой подарок?
– В сумке на полу. Мы откроем его позже, когда будет время для игр.
Джастин уставился на Уэста, потирая ладонями его заросшую щетиной челюсть.
– Мне не нравится твоя борода, – заявил он. – Ты похож на разъярённого медведя.
– Джастин... – укоризненно начала Фиби, но Уэст только рассмеялся.
– Я и был всё лето разъярённым медведем.
– Ты должен побриться, – приказал Джастин, обхватив ладонями лицо Уэста по обе стороны от его улыбающегося рта.
– Джастин! – воскликнула Фиби.
– Побрейся, пожалуйста, – с усмешкой поправил себя мальчик.
– Побреюсь, – пообещал Уэст, – если твоя мама даст мне бритву.
– Мама, дашь ему бритву? – спросил Джастин.
– Сперва, – сказала Фиби сыну, – пусть мистер Рэвенел удобно разместится в гостевом домике. Позже он сам решит, хочет он оставить бороду или нет. Мне, например, она нравится.
– Но она щекотная и царапается, – пожаловался Джастин.
Уэст ухмыльнулся и уткнулся лицом в шею мальчика, отчего тот взвизгнул и попытался увернуться.
– Пойдём поздороваемся с твоим братом.
Однако, прежде чем они направились в столовую, он на мгновение встретился взглядом с Фиби. Выражение его лица не оставляло сомнений, что их порывистый поцелуй был ошибкой, которую он не намеревался повторять.
В ответ Фиби одарила его скромным взглядом, не выдав своих истинных мыслей.
"Если ты не собираешься давать мне клятвенных обещаний, Уэст Рэвенел... Я буду довольствоваться тем, чем смогу".
Глава 23
После завтрака Уэст весь на нервах отправился вместе с Фиби на экскурсию по поместью. Величественный особняк с портиком, классическими белыми колоннами и рядами окон в каждой стене разительно контрастировал с беспорядочной якобинской архитектурой дома в Приорате Эверсби. Здание было элегантным, как греческий храм, оно возвышалось на холме, откуда открывался вид на ландшафтные парки и сады. Зачастую казалось, что некоторые дома небрежно опустила на землю чья-то гигантская рука, но этот так гармонировал с пейзажем, что складывалось ощущение, будто он здесь вырос.
Высокие оштукатуренные сводчатые потолки прохладного белого цвета и широкие лестницы придавали интерьеру лёгкость. Обширная коллекция скульптур из мелкозернистого мрамора напоминала музейную, но многие комнаты украшали толстые ковры с бахромой, уютная мягкая мебель и пальмы в глазурованных глиняных горшках.
Пока они переходили из комнаты в комнату, Уэст был немногословен. Он воспринимал всё слишком близко к сердцу и изо всех сил старался скрыть это под маской рассудительного человека. Казалось, его сердце только сейчас вновь забилось после нескольких месяцев спячки, разгоняя кровь по венам, пока не разболелись все конечности.