Уэст расположился рядом на нижней ступеньке, так что их лица оказались на одном уровне.
– Расскажи, что у тебя приключилось с Эдвардом Ларсоном? – тихо попросил он.
На её лице промелькнуло облегчение, будто она жаждала выговориться.
– Во-первых, – сказала она, – пообещай не говорить о нём ничего оскорбительного.
Уэст закатил глаза.
– Фиби, я не настолько силён духом. – Когда она бросила на него укоризненный взгляд, он вздохнул и уступил. – Обещаю.
Хотя Фиби явно старалась сохранять хладнокровие, объясняя какие трудности возникли у неё с Эдвардом Ларсоном, в её спокойном голосе чувствовалось напряжение.
– Он не хочет обсуждать со мной дела поместья. Я пыталась завести разговор много раз, но он не желает делиться ни информацией, ни планами, ни идеями по улучшению. Говорит, что я всё равно не пойму, и, что не хочет обременять меня ответственностью, ведь дела идут прекрасно. Но чем больше он меня успокаивает, тем сильнее я переживаю и расстраиваюсь. Я просыпаюсь каждую ночь с тревожным чувством и колотящимся сердцем.
Уэст взял её за руку, согревая прохладные пальцы. Ему хотелось убить Эдварда Ларсона за то, что тот хотя бы на минуту заставил Фиби волноваться понапрасну.
– Мне стало трудно ему доверять, – продолжила Фиби. – Особенно после инцидента с бухгалтерскими книгами.
Уэст пристально на неё посмотрел.
– Что случилось?
Пока Фиби объясняла, как Ларсон без разрешения забрал бухгалтерские книги из поместья и три месяца не возвращал их, она заметно разволновалась.
– Эдвард всё время забывал их захватить с собой, – проговорила она, не переводя дыхания, – сначала работа отнимала у него всё время, потом он сказал, что книги слишком тяжёлые, и, наконец, после того, как он уехал вчера утром, я отправилась в городскую контору и сама их забрала. Знаю, ему это совсем не понравится, когда он узнает, хотя я и имела на это полное право.
Уэст медленно поглаживал тыльную сторону ладони Фиби, кончики его пальцев проскальзывали в ложбинки между её тонких пальцев.
– Не игнорируй свою интуицию.
– Моя интуиция, должно быть, ошибается. Эдвард никогда не будет действовать против моих интересов. Я знаю его целую вечность. Генри познакомил нас в детстве...
– Фиби. Давай не будем ходить вокруг да около. Ларсон не возвращал бухгалтерские книги не потому, что был слишком занят, или не мог их поднять, или пытался как-то облегчить твой груз ответственности. Дело в том, что он не хочет, чтобы ты их видела. Для этого есть причина, и она, вероятно, не из приятных.
– Возможно, дела на фермах поместья идут не так хорошо, как он утверждает.
– Быть может. Но возможно здесь кроется нечто большее. У каждого человека есть свои тайны.
Фиби скептически на него посмотрела.
– Ты надеешься отыскать эти тайны в бухгалтерских книгах?
– Я надеюсь отыскать расхождения в цифрах. За грехи всегда надо платить: существуют либо авансовые платежи, либо отложенные. Он мог воспользоваться чужим кошельком, расплачиваясь со своими долгами.
– Но он не такой человек.
– Я не стану судить о том, что он за человек, пока ты не выяснишь правду. Если мы обнаружим повод для беспокойства, спроси Ларсона напрямую. Иногда люди поступают плохо из добрых побуждений. Он имеет право объясниться.
Фиби посмотрела на него с некоторым удивлением.
– Очень справедливо с твоей стороны.
Уэст скривил губы.
– Я знаю, как много для тебя значит его дружба, – пробормотал он. – И он - кузен Генри. Я бы никогда не стал настраивать тебя против него.
Он замер от удивления, почувствовав, как Фиби прижалась к нему, опустив свою красивую головку ему на плечо.
– Спасибо, – прошептала она.
Этот естественный жест, олицетворяющий доверие, оказался невообразимо приятным. Он медленно повернул голову, пока его губы не коснулись её, горящих ярким пламенем, волос. Всю свою жизнь он втайне мечтал об этом моменте. О том, как кто-нибудь обратится к нему за утешением.
– Ты надолго? – спросила Фиби.
– Смотря на сколько я тебе понадоблюсь?
Фиби издала смешок.
– По крайней мере, пока я не разберусь с неприятностями.
"Не у тебя одной неприятности", – подумал Уэст и в отчаянии прикрыл глаза.
– Как говорит корова? – спросил Уэст Стивена позже этим же вечером, когда они расположились на ковре в гостиной в окружении резных деревянных зверей.