– Нам обоим.
Лицо его было спокойным, но руки вцепились в подлокотники кресла, как будто его собирались пытать в средневековой темнице.
Фиби внимательно оглядела его, пытаясь придумать, как разрядить обстановку. То, что начиналось для неё как легкомысленная игра, только что превратилось в крайне серьёзную задачу.
"Справедливо будет, – подумала она, – доверится ему самой".
Отбросив всякую осторожность, она расстегнула три пуговицы лифа домашнего платья и потянула за пояс. Полы распахнулись, и одеяние соскользнуло с её плеч, Фиби задрожала. Открытые участки тела покрылись гусиной кожей. Она сбросила платье, перекинула через руку и отошла, чтобы положить его на кровать.
– Фиби, что ты делаешь? – сдавленно проговорил Уэст.
Она скинула тапочки и вернулась к нему в одних чулках. Задыхаясь и краснея с головы до пят, она произнесла:
– Отвлекаю тебя.
– Мне не нужно... Господи. – Уэст пожирал её взглядом. На Фиби остались только белая льняная сорочка и панталоны, ткань была такой тонкой, что казалась прозрачной. – Это плохо кончится, – мрачно сказал он.
Фиби улыбнулась, заметив, что его пальцы больше не сжимают подлокотники кресла, а беспокойно постукивают по ним. Разложив остальные инструменты, она плеснула на ладонь несколько капель масла из маленького флакона. Равномерно распределив жидкость между пальцами, Фиби подошла к Уэсту. Когда она расположилась между его расставленными ногами, он резко втянул носом воздух.
– Голову назад, – пробормотала она.
Уэст подчинился, настороженно поглядывая на неё из-под опущенных ресниц.
– Что это?
– Миндальное масло. Оно защищает кожу и смягчает бороду. – Она принялась нежно массировать упругие щёки, челюсть и шею небольшими круговыми движениями.
Он прикрыл глаза и начал расслабляться, его дыхание замедлилось и стало глубоким.
– Эта часть не так уж плоха, – неохотно признался Уэст.
На таком близком расстоянии Фиби могла разглядеть его лицо в мельчайших подробностях: чёрные, как чернила, ресницы, едва заметные тени под глазами от усталости, шелковистую, но по-мужски более грубую кожу, чем у неё.
– Ты слишком красив, чтобы носить бороду, – сообщила она ему. – Возможно, когда-нибудь я позволю тебе её отпустить, если придётся скрывать обвисший подбородок, но сейчас ей здесь не место.
– В данный момент, – проговорил Уэст, не открывая глаз, – ни одна часть моего тела не обвисла.
Фиби машинально посмотрела вниз. С её точки обзора ей открывался прекрасный вид на его раздвинутые ноги и внушительную выпуклость между ними, натягивающую ткань его брюк. Во рту у неё пересохло, она разрывалась между беспокойством и любопытством.
– Выглядит тревожно, – заметила она.
– Я переживу.
– Я переживаю за себя.
Уэст попытался сдержать улыбку, но безуспешно, и она почувствовала, как его щёки напряглись под её пальцами.
– Не нервничай по этому поводу. Причина твоих волнений исчезнет, как только ты достанешь чёртову бритву. – Он помолчал и хрипло добавил: – Но... так бы не было. Тревожно. В смысле. Если бы мы собирались... Я бы убедился, что ты готова. Я бы никогда не причинил тебе боли.
Фиби обхватила пальцами его суровый подбородок. Как удивительна жизнь! Раньше ей бы и в голову не пришло думать о нём, как о желанном мужчине. А теперь была не в состоянии вообразить никого другого, кроме него. Она не могла удержаться от поцелуя, так же, как не могла перестать дышать. Её губы нежно прошлись по его губам, а потом Фиби прошептала:
– И я никогда не причиню тебе боли, Уэст Рэвенел.
Взбив пену в фарфоровой чаше для бритья, она нанесла её на бороду при помощи помазка из барсучьего ворса. Уэст продолжал сидеть в кресле, откинув голову на мягкую спинку, пока Фиби хлопотала вокруг него.
Однако он напрягся, когда она открыла сверкающую бритву и свободной рукой отвернула его лицо в сторону.
– Это я, – ласково проговорила она. – Не волнуйся.
Большим пальцем она натянула кожу на его щеке, и, держа бритву твёрдой рукой, провела лезвием вниз под идеальным углом в тридцать градусов. Фиби несколько раз осторожно и аккуратно поскребла щетину, производя восхитительно приятные звуки. Затем она вытерла лезвие специальной тканью, перекинутой через руку, не подозревая, что Уэст затаил дыхание, пока он медленно не выдохнул.
Она остановилась и посмотрела на него, склонившись над его лицом.
– Мне перестать?
Его рот скривился.
– Нет, если процесс вызывает у тебя покалывания.
– Множество, – заверила его Фиби и опять взялась за дело, ловко вытягивая участки кожи на лице, и начисто сбривая волоски. Дойдя до шеи, она повернула его лицо к себе и приподняла подбородок, выставляя на показ горло. Заметив, что его руки начинают сжиматься на подлокотниках, она проговорила: – Разрешаю заглянуть в вырез моей рубашки.