— Сделай же это, Квинн. Давай! — забавляясь от всей души, подзадоривал ее Нед Слай. — Отрежь их!
Квинн потрогала прокушенную губу. Да, она разделается с ним так, как султаны поступают с теми, кто охраняет их гаремы.
— Я сделаю это, — прошипела Квинн и грубо провела кинжалом вниз по животу Джереда, пока острие не застыло на обтянутой плотно облегающими штанами выпуклости. — Но если ты станешь умолять меня…
При мысли о том, что она, действительно, может выполнить свою угрозу, сердце Джереда ушло в пятки. Вот какова плата за поцелуй! Но нет, он не из трусливых.
— Умолять? Никогда!
— Ха! Видали такого?! — Нед Слай с готовностью вытащил свой нож, желая присоединиться к жестокой забаве. — Ему нужно преподать урок: чтобы научился уважать пиратов.
От злости на его щеках заходили желваки. Он угрожающе придвинулся к пленнику.
— Давай! — хрипло произнес Джеред. — Делай свое дело.
Содрогнувшись, он закрыл глаза, ожидая неизбежной развязки.
— Нет! — воскликнула Квинн, гнев которой мгновенно поостыл.
Она хорошо знала, на что способен Нед Слай, но, несмотря на свою ярость, не желала проявлять подобную жестокость. Кроме того, поцелуй, который Квинн сама навязала капитану, потряс ее до глубины души. Она решила, что совершит величайшую глупость, если погубит объект своих возможных любовных познаний.
— Что ты имеешь в виду? Не надо? — нахмурился Слай.
— Совершенно верно, — подтвердила Квинн, в которой взыграли собственнические чувства. — Капитан — мой, я выиграла его честно и справедливо, поэтому могу делать с ним все, что захочу. Калечить пленника — не в моих интересах, — она надменно тряхнула копной густых волос. — Я просто играла с ним.
«Играла! — с негодованием подумал Джеред. — Как непослушное, избалованное дитя…» И все же у него вырвался вздох облегчения: пока он находился в относительной безопасности. Но что ожидает его впереди? Ответом на этот безмолвный вопрос послужил щелчок металлического ошейника вокруг шеи пленника.
— Что за?..
Он искоса наблюдал, как Квинтина повернула в замке ключ, который затем повесила на цепочке себе на грудь.
После этого Джереда отвязали от двери, оставив ноги свободными, а руки надежно стянули за спиной веревкой. Он чувствовал себя собакой на поводке, когда дочь Черной Бороды принялась водить его взад-вперед по палубе, демонстрируя пиратам словно какое-нибудь домашнее животное.
Но впереди его ожидало еще большее унижение. Ощущая полнейшее бессилие что-либо сделать, Джеред молча наблюдал, как пираты продолжали потрошить его корабль, пытаясь отыскать что-нибудь ценное.
— Ба! Да здесь совсем нечем поживиться! — гремел Черная Борода. — Только рис и индиго, но ни золота, ни бриллиантов!
Несмотря на это, пираты продолжали грабить судно, расхватывая то, что могло пригодиться для жизни. Запасы продовольствия, лекарства, канаты, веревки, столярные инструменты, снасти, порох и оружие — все это быстро перекочевало на пиратский корабль. Даже паруса, якоря и якорные цепи были безжалостно содраны и унесены про запас.
Тем временем низенький плешивый пират с очень смуглым лицом, которого все называли «Пиквит», притащил сундук Джереда. В нем находились одежда и его личные вещи — всем этим он особенно дорожил и берег. Содержимое сундука было вывалено прямо на палубу.
— Ну и ну! — восхищенно хрюкнул Черная Борода и, нахлобучив на голову синюю шляпу Джереда, гоголем прошелся по кораблю.
— Ты выглядишь великолепно, кап, просто великолепно, — польстил ему Пиквит, перебирая рубашки.
Наконец пирату приглянулся голубой китель с золотыми пуговицами, галуном и широкими обшлагами. Он тут же напялил его на себя, не обращая внимания на то, что рукава пиджака свисали ниже кистей рук.
— Проклятье, — пробормотал Джеред, качая головой.
Казалось, буквально все пираты просто обожают носить чужие вещи. Джеред заметил на них и выгоревшие на солнце солдатские мундиры, и сапоги, и патронташи, очевидно, снятые с испанцев, и уже изрядно потрепанные головные уборы благородных людей.
Черная Борода быстро прибрал к рукам все шляпы Джереда, включая его самую любимую, коричневую. Водрузив ее себе на голову, главарь пиратов приказал расправиться со всей находившейся на корабле домашней птицей: гусями, утками и курами. Они были тотчас кое-как выпотрошены и брошены в громадный котел прямо с остатками перьев. Если повар пиратов и понимал что-либо в кулинарном искусстве, то, судя по всему, он это старательно скрывал.
Тем не менее запах пищи заставил Джереда почувствовать, насколько он голоден и изнурен. Господи, как ему хотелось, чтобы этот ужасный день наконец-то закончился. Но, увы! Пираты, казалось, собирались бесконечно заниматься дележом всего, что есть на корабле, включая и само судно.
Черная Борода открыл зубами бутылку рома, сделал большой глоток, затем, широко улыбнувшись, торжественно провозгласил:
— «Ветра странствий» больше не существует. Да здравствует «Месть Черного Ангела»!
С этими словами он, как полагалось в подобных случаях, вылил ром на штурвал.
— «Месть Черного Ангела»! — задохнувшись от негодования, воскликнул Джеред и, забывшись, рванулся вперед, но металлический ошейник больно сдавил его горло.
— Спокойно, капитан, — с довольным видом произнесла Квинн. — Нам нужны хорошие корабли. Тебе должно льстить то, что мой отец выбрал именно твой.
— Льстить?! К черту! — кипятился Джеред.
Он распалился еще больше, когда объявили капитана нового пиратского корабля. Джеред отказывался верить своим ушам. Нет, этого не может быть. Это слишком жестоко! И тем не менее, приказом самого «дьявола» дочь Черной Бороды была назначена капитаном судна, которым когда-то так гордился Джеред.
ГЛАВА 4
В мягком свете луны на черном фоне развевающегося на ветру пиратского флага отчетливо выделялись череп и скрещенные кости. Квинтина Тийч стояла у кормовой мачты своего нового корабля «Месть Черного Ангела», с гордостью думая о том, что теперь она — капитан, капитан Квинн. Отец сдержал обещание, чем еще больше завоевал любовь дочери. Кроме того, подобное назначение означало, что он доверяет ей, и Квинн от души радовалась этому.
— Даже жгучая ненависть пленного капитана не остановит меня, — упрямо прошептала она, подумав о Джереде.
Услышав заявление ее отца, он словно совсем лишился рассудка. Несмотря на ошейник и связанные за спиной руки, Джеред бросился на нее, выкрикивая при этом самые отвратительные ругательства, которые когда-либо приходилось слышать Квинн. Лишь точный удар Неда Слая смог успокоить разбушевавшегося капитана. Потерявшего сознание Джереда вместе с другими пленниками бросили в трюм.
— Слишком мягкое наказание для этого наглеца, — недовольно проворчал Черная Борода.
Будь его воля, он бы уже давно убил строптивого капитана, но Квинн опять попросила сохранить пленнику жизнь.
При мысли о Джереде лицо девушки стало мрачным. Она не признавалась в этом даже себе, но ненависть капитана не только злила, но и пугала ее. Эти горящие зловещим огнем карие глаза, крепко сжатые губы, раздувающиеся ноздри, перекатывающиеся под кожей желваки… Он был просто страшен в ярости.
— Как дикий зверь, — прошептала Квинн, задумчиво глядя на маячивший на горизонте корабль отца.
— Смотри, чтобы он не схватил тебя за горло, когда ты меньше всего будешь ожидать этого, — предупредил ее Черная Борода.
Возможно ли это? Неужели капитан действительно будет мстить ей? Подумав об этом, Квинн на какое-то мгновение почувствовала себя неуверенно: руки ее задрожали, к горлу подступил комок. Нет, она не испугается. Страх — это слабость, а слабые рано или поздно погибают. В их мире выживают только сильные. Квинн уже не раз убеждалась в этом.
— Сейчас не время думать о таких пустяках, — пробормотала она, стараясь выбросить капитана из головы.